Я умею прыгать через лужи. Это трава. В сердце моем - Алан Маршалл

Обычно книги больше рассказывают об авторе, чем личное с ним знакомство. С Аланом Маршаллом — крупным современным писателем Австралии все у меня получилось наоборот. До знакомства я прочел его книгу со странным, на наш слух, названием «Я умею прыгать через лужи». Эта книга, искренняя и страстная, сразу пленила меня. Повествовалось в ней о мальчике-калеке, которого тяжелая болезнь в раннем детстве лишила возможности ходить. О его страданиях. О его упорстве и о том, как, пользуясь костылями, он учился двигаться самостоятельно.

Мальчик был сыном объездчика лошадей. Он рос среди необычной, буйной и суровой природы. С детства общался с людьми очень тяжелого труда, с аборигенами, которые после колонизации Австралии стали пасынками своей изобильной родины, едва добывающими на хлеб очень тяжелым трудом. И от них, от этих людей труда, от обездоленных, но не сломившихся, маленький австралиец воспринимал их мудрость, их трудолюбие, их душевное богатство. Необычная это была книга. Она и в малой мере не повторяла автобиографические книги о детстве и юности, принадлежащие перу великих писателей. От нее так и веяло необычным могуществом природы, на фоне которой с особой болью вырисовывался недуг маленького, мужественного человека. Но при всем том книга была глубоко оптимистическая, улыбчивая, прошитая здоровым народным юмором. Словом, книга эта, изданная Детгизом для детей, по-настоящему увлекла меня, взрослого и не молодого уже человека. Как-то очень заинтересовала в авторе, и я живо представил его этаким худощавым, обиженным природой человеком, смотрящим на мир мудрыми, печальными глазами.

Так было по прочтении первой книги Алана Маршалла. Потом я узнал, что он прилетел в Москву. Узнал и удивился — каково-то ему с костылями совершить такое гигантское путешествие через добрую половину земного шара, да еще со многими пересадками в пути. Мы назначили свидание в ресторане нашего литературного клуба, и вышло так, что я немного опоздал. Народу в этот час было не очень много. Я знал, что Алан уже здесь, и стал искать глазами худощавого человека с мудрыми, печальными глазами.

И вот из-за стола, за которым сидели мои друзья, знатоки литератур английского языка, вдруг поднялся могучего сложения крупный человек, с красиво вылепленной, большой головой, с загорелым лицом, со светлыми глазами, глазами, в которых светилась приветливая улыбка. Он широко улыбался мне навстречу, видимо забавляясь тем, что глава мои, несколько раз скользнув по его лицу, продолжали искать кого-то другого. Только тут заметил я, что богатырь этот стоит немного странно, прочно опираясь о стол обеими, большими, очень сильными руками.

Так мы познакомились. И в первый же день этого знакомства образ человека-страдальца с печальными; глазами, созданный моим воображением, разметался в пух и прах. Да, конечно, все было так, как описано в его книге. Могучий торс вырастал из неподвижных, высохших ног. Были, разумеется, и костыли. Но, несмотря на все, человек этот был необыкновенно подвижен, продвигался быстро, нес свое тело легко и, я бы даже сказал, изящно, и лицо его при этом неизменно хранило бодрое, жизнерадостное выражение, а в светлых глазах не угасали огоньки юмора.

Потом, познакомившись поближе, я узнал, что к человеку этому, столь безжалостно обиженному судьбой, меньше всего подходит название калека. Скажу, не боясь впасть в преувеличение, что среди множества иностранных писателей, которых я знаю и с которыми дружу, нет человека более активного, деятельного, подвижного, да, именно и подвижного, чем он. Он постоянно в разъездах по своей огромной, редко населенной стране. Собирает материалы. Читает лекции. Выступает на рабочих митингах. Он в курсе всех дел своего народа и один из самых активных граждан своей страны.

С юных лет он мечтал стать писателем и осуществил эту свою мечту. Как человек и как писатель он посвятил себя активной борьбе против социальной несправедливости и неустанно ведет эту борьбу и в жизни и в литературе. Он давний и пламенный друг Советского Союза. Он видит в нашем государстве, в нашем социальном строе прообраз будущего мира на земле. Он верит в социализм, в его победу, и даже в труднейшие дни истерических испытаний, когда многие из друзей страны нашей начинали колебаться или даже временно покидали нас, Алан Маршалл был непоколебим в своей вере в социализм и в первую страну социализма.

И тогда, в 1964 году, после первой своей поездки по Советскому Союзу, поездки большой и утомительной, он, легко перенеся все дорожные тяготы, писал:

«Поездка в Советский Союз породила у меня, как у писателя, живые мысли; Я хочу во весь голос рассказать о тех чудесах, которые я видел там, чтобы австралийцы, менее счастливые, чем я, могли разделить со мною радость открытий, сделанных во время этого путешествия».

Может быть, это била просто вежливая фраза, которой он благодарил гостеприимных хозяев? Ничего подобного. Мой друг Алан не из тех, кто говорит протокольные комплименты. Вот уже два с лишним года он на деле осуществляет эти слова. Пишет статьи. Читает в университетах и колледжах лекции о Советском Союзе: Выступает среди рабочих. Настоящий человек, преданный своей идее.

Он уже не молод. Ему давно перевалило за шестьдесят. Но какое юношеское пламя в его светлых глазах! Какая в нем вера и убежденность!

Это творческий человек до мозга костей. Даже в своих разговорах он продолжает творить и рассказывает так интересно, что каждый такой его рассказ, оброненный хотя б в застольной беседе, — это почти готовая новелла. Его можно записывать и сдавать в печать.

Так и случилось однажды. Алан рассказал друзьям о том, как много лет назад он с другом-аборигеном остановили лошадей на мысе Йорк, на берегу океана, и увидели стаю птиц тяжело опускавшихся на мокрый прибрежный песок. Это были птицы из Сибири, пересекшие материк и океан, чтобы перезимовать в теплой Австралии.

— Они живут у нас. Набираются сил, а в ответ на наше гостеприимство уничтожают у нас вредных насекомых, — рассказывал писатель, — потом они улетают в свою Сибирь вить гнезда и выводить птенцов, а наша страна становится лучше, потому что на полях: наших меньше вредителей!

И, обобщая, писатель сообщил: