Молодчий Александр Игнатьевич
Самолет уходит в ночь
Аннотация издательства: Автор, дважды Герой Советского Союза, непосредственный участник и свидетель описываемых событий, рассказывает о боевых делах летчиков дальней авиации, о полных риска и трудностей длительных ночных полетах в далекий тыл противника для нанесения бомбовых ударов по его стратегическим объектам.(Молодчий А. И. Самолет уходит в ночь: Повесть. — 2-е изд., перераб. и доп. — М.: ДОСААФ, 1986. — 240 с. Тираж 100 000 экз.)
Содержание
Взлеты возмужания [3]
«Бомбить будем, бомбить!» [38]
Сквозь сплошную завесу огня [68]
Защищая небо Москвы [88]
Жажда отмщения [108]
Аэродромные будни войны [117]
«Доложи: задание выполнили!» [135]
Долетали на своем сердце [144]
На предельную дальность [155]
26 августа 1942 года: «Находимся над Берлином» [164]
Бомбы возмездия [171]
Родная эскадрилья — родной экипаж [187]
На самолете «Олег Кошевой» [196]
Судьбы побратимов [209]
На могучих крыльях АДД [214]
Слово — к юным [237]
Взлеты возмужания
В представлении многих, особенно сегодняшней молодежи, как мне кажется, вечер 21 июня 1941 года, вечер накануне войны, выглядит в виде выпускницы средней школы — в белом нарядном платье, юной, восторженной и мечтательной. Почему так думаю? Да потому, что в литературе, кино в большинстве своем именно в таком духе и изображен этот вечер.
Да, этот вечер был мирным. Как и вся наша страна во все времена — мирной. Но не беспечным. До забывчивости беспечным не был этот вечер. И тоже — как и наша страна, никогда за все десятилетия своего существования не забывавшая о бдительности.
Мне все запомнилось именно так. Потому как — таким оно и было в жизни. Накануне отшумел трудовой день — суббота. Понятно, что для многих и многих людей нашей огромной созидающей страны эта суббота была и новой страницей, но по характеру мало чем отличалась от предыдущих. И вот после трудовой недели люди спокойно готовились к завтрашнему воскресному дню. Хотя вряд ли на селе думали отдыхать — лето, хватает в поле работы. Да и горожане планировали провести выходной по-разному: кому и потрудиться надо — на общее благо, а кто и в театр, в кино собирался, как и во все времена, желающие подались за город. Но у каждого стремление одно: набраться больше сил, чтобы работать потом с полной отдачей. Иначе и не мыслилось. На заводах, фабриках, на колхозных полях — везде царил подъем, люди трудились с энтузиазмом, на совесть, стремились делать все, что им доверено, как можно лучше.
А как у нас, у военных? Да, и мы работали, не жалели сил, крепили мощь родной Красной Армии!
Ну а как отдыхали? По разному... Именно в эту субботу командир нашей эскадрильи капитан Степанов и не приказал будто бы, а посоветовал:
— Далеко не отлучайтесь, в гарнизон прибыли представители вышестоящего штаба, будьте наготове.
Высшее командование никогда не обходило нас своим особо пристальным вниманием. А теперь тем более понятна его озабоченность.
В газетах, по радио звучали призывы к бдительности. В городах, на производстве, нередко завывали сирены, объявлялась воздушная тревога. На заводах и фабриках, в конторах и магазинах прекращалась работа, все надевали противогазы и спешили занять места в убежищах. Худо было тому, у кого не было противогаза, такого клали на носилки и несли для санитарной обработки. Удивительно вспоминать, но многие тогда в противогазе видели прямо-таки какую-то магическую силу. Хотя, начнись война, всякое могло быть...
Не знаю, как воспринимали это военнослужащие более опытные, постарше, а нам, лейтенантам, все это казалось просто игрой, забавой и было смешным. Откровенно скажу, что в тот период нас, молодых, подчас и призывы к бдительности особо не настораживали. И этому есть свое объяснение: у нас, юных, была полная уверенность в могуществе и непобедимости Красной Армии. Вряд ли кто осмелится напасть на нашу страну, ну а если что, думали мы, то получит по заслугам, ответный удар будет сокрушительным. Стоит только взглянуть: в полку командир — Герой Советского Союза, под таким руководством, грянь тревожный час, мы поднимемся в воздух, соберемся в армады бомбовозов и под прикрытием наших краснозвездных истребителей уничтожим любого врага. «Любимый город может спать спокойно» — так пели, и до конца, как самим себе, верили этой песне.
О том, что в гарнизоне появились проверяющие, я жене не сказал, а вот то, что мне нужно ночевать в общежитии, в гарнизоне, ближе к аэродрому, что возможна тревога, — вот это я ей выложил. Жена, конечно, хотя и жена военного, не солдат ведь, возмутилась.
— Что вам — не хватает рабочих дней, в воскресенье все отдыхают, а у вас, у военных, как выходной — так обязательно неотложные дела?! Мы недавно поженились, — говорила она, — а дома ты почти не бываешь.
— Надо, Шура, — твердо сказал я, и она успокоилась: надо.
«Действительно, она права, и я ведь тоже не очень-то хочу уходить на ночь в гарнизон, — так размышлял я по пути из дома. — Но слова командира эскадрильи сказаны неспроста, его совет — нам приказ. Будет тревога».
За два с половиной года моей службы в строевых полках таких тревог было много, чего греха таить, они уже приелись: все одно и то же. Мы их называли тревогами без отрыва от земли. И на этот раз была полная уверенность, что опять никуда мы не полетим.
Командир эскадрильи словно в воду глядел, точно разгадал замысел «гостей»: с рассветом завыла сирена, и мы дружно побежали на аэродром. Рядом кто-то поругивается:
— Уже и в воскресенье нельзя обойтись без этих учебных тревог. Не дает командир и выспаться как следует...
— Грешно спать в такое утро, — бросаю беззлобно.
А утро и на самом деле необыкновенное. Небо как из голубого хрусталя отлитое — чистое, глубокое. Каждое деревце, кустик — будто зеленые органы с птичьими хорами. А по городку от аэродрома, из степи, спокойно плывут волны прозрачного воздуха.
Но тревога есть тревога. Пусть даже учебная. Не время военному человеку любоваться красотами природы. Спешим к самолетам, в считанные минуты надо привести их в боевую готовность. Вот и моя машина. Здесь уже орудует технический состав. Когда тревога, мы, летчики, выполнив все, что от нас требуется, подготовившись лично, не ждем, когда нам все остальное поднесут, как говорится, на блюдечке. Ведь мы — летчики, а не белоручки. Такие же рядовые авиации, как и техники, механики. Вместе с оружейниками трудимся засучив рукава, стараемся как можно скорее подвесить бомбы, зарядить пулеметы. Готовим парашюты. Все делаем быстро. Это для нас привычно. Сколько уже было таких тревог!
