Ольга Видова
Путин. Зрелость Президента
© Видова О. И., 2015
© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2015
* * *
В 1999 году началось активное расширение НАТО на Восток путем организации военной операции против Югославии. Стало очевидным, что Вашингтон уже не считал нужным скрывать свои интересы и пошел на явное нарушение международного права, установленного после Второй мировой войны странами-победителями. Западный военный альянс начал стремительное продвижение к границам России.
Слободан Милошевич отказался от размещения военной базы НАТО. Самолетами стран – членов блока был нанесен удар по Сербии. Бомбардировки европейской столицы не прекращались даже на Пасху. С этой поры мир начал существовать вне международного права. США силой устанавливали свой миропорядок.
Венгрия, Польша и Чехия вступили в НАТО. Все заверения США, данные устно Горбачеву о нераспространении НАТО на Восток, оказались ложью. Сопротивлявшийся президент Милошевич был арестован, предан Гаагскому суду, а вскоре ушел из жизни.
Стало ясно, что отныне мир находится под диктатом США, он принципиально изменился. Причем разрушение СССР подавалось Западом как проигрыш коммунистической системы.
Однако Александр Зиновьев, великий русский философ XX века, писал: «Принято считать, будто поражение Советского Союза и его сателлитов в «холодной войне» доказало несостоятельность коммунистического социального строя и преимущество строя капиталистического. Я считаю это мнение ложным. Поражение коммунистических стран обусловлено сложным комплексом причин, среди которых сыграли свою роль и недостатки коммунистического строя… Но самый важный урок, на мой взгляд, урок «холодной войны» состоит в том, что обнаружилась самая глубокая цель Запада в этой войне – разрушение Советского Союза и России с любым социальным строем. Коммунизм был удобным предлогом и прикрытием сути войны. Кроме того, коммунизм был настолько органичен для России, настолько прочно вошел в образ жизни и психологию русских, что разрушение коммунизма было равносильно разрушению России и русского народа как народа исторического».
К середине девяностых годов российский народ начал понимать, что с ним сделала ельцинская власть. По мнению Александра Зиновьева и его единомышленников, ельцинская Россия превращалась в идейные задворки Запада, в рынок сбыта западного идейного дерьма.
«Разрушена государственная система, то, что создается, это ублюдочная система колониального режима. Разрушена идеология, разрушено моральное и идейное состояние населения, разрушена культура, деморализована молодежь, растлевается следующее поколение… Такого тотального разрушения страны мы еще не знали, даже когда мы разгромили Германию во время Великой Отечественной войны, ничего подобного не было… У меня же лично позиция такова: мы обречены, и поэтому я, как русский человек, буду драться до конца, пусть я останусь один против шести миллиардов».
В этой новой, непростой для России ситуации «семья» Ельцина находилась на грани истерики. И было отчего. Возник вопрос об импичменте президента. Он не прошел, но оппозиция, которая была сильной, жаждала крови.
Беспокоил союз Примакова с Лужковым в будущей борьбе за президентство. Евгений Примаков заявил о коррупции в окружении президента Ельцина, объявил о том, что намерен баллотироваться в президенты. При поддержке Лужкова, мэра Москвы, он создает политический блок «Отечество – вся Россия».
Политическая элита качнулась в сторону противников Ельцина: Зюганова, Примакова, Лужкова. При ужасающе низком рейтинге Ельцин не мог с ними конкурировать.
Именно тогда возник прагматический вопрос о возможном добровольном уходе Бориса Ельцина с политической арены.
При этом нужно было сохранить себя и свою семью в том состоянии, каким оно было в эту пору, со всем нажитым. Кроме нового президента, никто не мог дать такой гарантии. Однако не каждый человек мог и сдержать свое слово. Ельцин это отчетливо понимал.
Поэтому, избрав Владимира Путина, он подчеркнул, что «хотел передать ему шапку Мономаха. Передать ему свое политическое завещание: через победу на выборах, через нелюбимую им публичную политику, во что бы то ни стало удержать в стране демократические свободы, нормальную экономику. Донести эту ношу до 2000 года будет очень и очень непросто. Даже такому сильному, как он».
Для осуществления своей задачи Ельцин выбрал август, рассчитав, что он «самая отпускная пора. Назначение Путина будет как гром среди ясного неба. Все мгновенно накалится. Но несколько амортизирующих недель, когда людям так не хочется влезать в политику, выходить из благостного настроения, у нас будут. У Путина будет время, чтобы взять разгон».
Что же могло заставить Ельцина, искушенного человека, начать присматриваться к Путину и в конечном счете остановить свой выбор на нем?
Прежде всего, как он сам отмечал, ему импонировали простота, четкость и ясность суждений Путина в сочетании с отказом выходить за рамки чисто служебных отношений. Эти черты личности Путина в чиновной среде ценились высоко.
«Путинские доклады, – вспоминал Борис Ельцин, – были образцом ясности. Он старательно не хотел «общаться» и, казалось, специально убирал из наших контактов какой бы то ни было личный элемент. Но именно потому мне и хотелось с ним поговорить! Поразила меня и молниеносная реакция Путина. Порой мои вопросы, даже самые незамысловатые, заставляли людей краснеть и мучительно подыскивать слова. Путин отвечал настолько спокойно и естественно, что было ощущение, будто этот молодой, по моим меркам, человек готов абсолютно ко всему в жизни, причем ответит на любой вызов ясно и четко. Вначале меня это даже настораживало, но потом я понял – такой характер».
Но стремительное карьерное движение Путина нельзя объяснить только качествами его характера.
«Путин – человек эмоционально сдержанный и достаточно скрытный. Понять его отношение к обсуждаемому предмету не всегда просто. Как правило, он работает «на прием». А здесь впервые за многие годы появилась достаточно сложная натура, которая не очень легко просвечивается».
Ельцин подчеркивал приверженность Путина демократии и государственности, но его притягивали не эти черты личности. Главное, что оценил тогда Ельцин, начав пристально вглядываться в Путина, – надежность, порядочность. Истории с Собчаком и Скуратовым Ельцин расценил в свою пользу. Все же это не дает полного ответа на вопрос, почему все же Ельцин остановил свой выбор на Путине, назначил его сначала и. о. премьер-министра, а затем – своим преемником.
