Александр Майсурян
Другой Ленин
Ленин — президент России, который правил между Ельциным и Гитлером.
У меня в памяти мало что есть о Ленине, лучше бы спросили о Чингисхане.
Из ответов российских школьников
Недавно я увидел героя этой книги. Он спокойно стоял посреди улицы. Прохожие шли мимо, не обращая на него никакого внимания, а мне он невольно бросился в глаза. На нем был костюм-тройка, но уже не новый: пиджак покрывали разноцветные разводы и потеки — белые, желтые и зеленые; жилетка и галстук были густо заляпаны грязью. Несмотря на это, держался он с чрезвычайным достоинством, в прищуренных глазах светилась ирония. Оттопыренным локтем правой руки он придерживал двухлитровую пластиковую бутылку из-под пива.
Прилепленная ровно посередине лба этикетка от жевательной резинки напоминала широко раскрытый третий глаз какого-то восточного божества. Я подошел поближе и вгляделся в это третье око, рассчитывая постичь некую тайну. С этикетки на меня равнодушно глянул герой вампирского фильма «Блейд»…
«Как странно, — пришло мне в голову, пока я разглядывал этот памятник, — при жизни это был веселый, эксцентричный и отчасти легкомысленный человек. После смерти его сделали полной противоположностью самому себе. И только теперь, спустя восемьдесят лет после кончины, он снова делается хоть немного похожим на себя самого».
Глава 1
«Потомственный дворянин Владимир Ульянов»
Владимир Ильич Ленин был мужчиной.
Ленин вообще родился в Москве.
В семье Ульяновых было восемь детей, шесть — живых.
Из школьных сочинений о Ленине
Владимир Ильич Ульянов (более известный под псевдонимом Ленин) родился 10 (22) апреля 1870 года в городе Симбирске (ныне Ульяновск). Он стал третьим из шести детей в семействе Ульяновых.
«У меня от детства сохраняются самые приятные воспоминания, — признавался он позднее, — жили мы в тепле, голода не знали, были окружены всякими культурными заботами, у нас были книги, музыка, развлечения, прогулки…»
«Я тоже помещичье дитя», — говорил Ленин. В официальных бумагах Владимир Ильич обозначал свое звание как «потомственный дворянин» или «дворянин Владимир Ильин Ульянов». Дворянство было высочайше пожаловано его отцу, Илье Николаевичу. Педагог по профессии, Илья Николаевич дослужился до крупной должности директора народных училищ и чина действительного статского советника. Грудь «штатского генерала» Ульянова украшали ордена Святых Анны, Владимира, Станислава… Илье Николаевичу не довелось стать свидетелем того, как его дети один за другим уходили в революцию. Он скончался рано, в январе 1886 года, от кровоизлияния в мозг. (В том же возрасте и от той же болезни позднее суждено было умереть и Владимиру Ильичу.)
Любопытно, что от своего происхождения Владимир Ильич не отрекался и после революции: в анкете 1922 года на вопрос о происхождении он коротко ответил «дворянин».
«Шагом марш из-под дивана!» Владимир рос любознательным, подвижным мальчиком. Его младшая сестра Мария вспоминала: «Он был страшный любитель шумных игр. Помню, была у них какая-то игра «брыкаски»… Играли в нее обязательно в темной комнате, вечером, когда старших не было дома. Это была игра шумная: прятались, выскакивали из-под диванов». «Что такое «брыкаска»? — писал младший брат Владимира Дмитрий. — Это не то человек, не то зверь. Но обязательно что-то страшное и, главное, таинственное. Мы с Олей (младшей сестрой. — А.М.) сидим на полу… и с замиранием сердца ожидаем появления «брыкаски». Вдруг за дверью или под диваном слышатся какие-то звероподобные звуки. Внезапно выскакивает что-то страшное, мохнатое, рычащее, это и есть «брыкаска» — Володя в вывернутом наизнанку меховом тулупчике… Полумрак, мохнатое существо на четвереньках… Оно рычит и хватает тебя за ногу. Страшно!»
С младшим братом Владимир играл в «лошадку», причем брал на себя роль лошади. Объяснял ему: «Лошадь всегда сильнее человека, и ты должен уметь подойти к ней с лаской, покормить ее чем-нибудь вкусным — например, черным хлебом с солью, что лошади очень любят, — и тогда лошадь не будет убегать от тебя и будет послушной».
Играя в индейцев, Владимир делал себе «индейский головной убор» из лопухов. Дмитрий тайком от старших («белых людей») таскал ему в вигвам хлеб из буфета и другую пищу. При игре в казаков Владимир выступал под именем Тараса Бульбы… Родные Владимира описывали также его игры в разбойников, чернокожих, «черную палочку», рюхи, лапту, пятнашки, горелки, а в более старшем возрасте — в биллиард и крокет. Умел он ходить по натянутому канату и на ходулях (которые сам смастерил)… Его старшая сестра Анна Ульянова-Елизарова рассказывала: «Володя загонял Олю под диван и потом командовал: «Шагом марш из-под дивана!» Игрушками он мало играл, он их ломал. Помню, как раз в день его рождения, он, получив в подарок запряженную в сани тройку лошадей, куда-то скрылся с новою игрушкой. Мы стали искать его и нашли за дверью. Он стоял тихо и сосредоточенно крутил ноги лошадям, пока они не отвалились одна за другой». На вопрос старших мальчик ответил без тени смущения: «Я хотел посмотреть, как лошадка в середине устроена!»
Кучер, который как-то раз отвозил Владимира в имение матери, заметил его двоюродному брату: «Ну и забавник! — Кто? — Да брательник твой. С им не заметишь, как доедешь и на ленивых лошадях… Уж больно занятный! Я и не видывал таких парнишек — на все у него загвоздки да прибаутки».
«Я до позднего возраста играл в солдатики». Одной из любимых игр юного Владимира были солдатики. Он сам вырезал их из плотной бумаги и раскрашивал цветными карандашами. Затем «воюющие стороны» ставили их на полу в ряд по 10–15 пеших и конных фигурок и поочередно сбивали их маленьким резиновым мячиком. Генералы имели более широкие подставки, чем простые солдаты, и сбить их с ног было труднее.
«Чтобы подразнить братишку, — вспоминал Николай Веретенников (двоюродный брат Владимира), — Володя незаметно для Мити острым гвоздиком прикалывал у некоторых солдатиков подставки к столу. Эти воины от ударов горошины легко сгибались, но не падали… Это очень удивляло Митю. Он не догадывался о шутке брата и невероятно горячился, настойчиво стараясь сбить именно этих несокрушимых воинов».
По воспоминаниям родных, Владимир обычно брал под командование войско американцев-северян (себя, очевидно, представляя Авраамом Линкольном, который громит ненавистных «рабовладельцев»). Он зачитывался в то время романом Гарриет Бичер-Стоу «Хижина дяди Тома».
