- Ладно, не суети... - Сашка неверной рукой стал выбивать искру и прижег свой чинарик. - Обещал я жизнь немцу. Понимаешь?
- Чокнутый ты, что ли? Обещал он! Тоже мне, командующий нашелся! Кто мы с тобой? Рядовые! Наше дело телячье... Приказали - исполнил! А ты...
- Не суети, говорю. - Сашка глубоко втянул в себя дым, даже раскашлялся и сказал немцу: Кури тоже...
Тот вытащил свои сигареты и, видно забыв про свою зажигалку, потянулся к Сашке прикурить дрожащей сигаретиной. И тут столкнулся Сашка с его глазами...
Много пришлось видеть на передовой помирающих от ран ребят, и всегда поражали Сашку их глаза - посветлевшие какие-то, отрешенные, уже с того света будто бы... Умирали глаза раньше тела. Еще билось сердце, дышала грудь, а глаза... глаза уже помертвевшие. Вот и у немца сейчас такие же... Отвел Сашка взгляд, потупился.
А капитанский ординарец, когда немец сигареты доставал, ухватил цепким взглядом часы на его руке и уже не отпускал.
- Боишься ты, что ли? - сказал он, вскинув автомат. - Давай я.
- Не балуй! - ударил Сашка рукой по стволу ППШ. - Горазды вы тут... Ты бы взял его наперед, а тогда...
- Да я пошутил, - поспешил Толик.
- Нашел чем...
- Куда поведем фрица-то?
- Не знаю.
- К сараю пойдем, в сторону.
- Погоди, дай человеку докурить.
- Слушай, а куда ты трофей денешь? - спросил наконец Толик, не сводя взгляд с часов на руке немца.
- Какой трофей? - не понял Сашка.
- Часики фрицевские.
- А, часики... Что ж, трофей законный, в бою добытый... Ротному отдам... Ему без часов нельзя, а свои разбил он намедни при обстреле.
Толик помялся немного, потом сказал вроде небрежно:
- Я бы тебе буханку черняшки дал... за часики-то...
- Нет, ротному отдам.
- Обойдется твой ротный... Махры могу пачку в придачу. Идет?
Сашка слушал вполуха, а сам соображал, что же такого придумать? Хоть и повторил он приказание комбата, но до сих пор представить не мог, как выполнять его будет. И решил он, что надо наперво отделаться от этого Толика, чтоб не мешался. И он закинул:
- Может, я тебе часики и за так отдам.
- За так? - удивился тот.
- За так, - повторил Сашка. - Только не мешайся. Договорились?
- А чего я тебе мешаю? Я приказ получил - проверить.
- Потом и проверишь. А я хочу без тебя это дело сделать. Понял?
- Как хочешь. Мне смотреть на это удовольствия никакого.
На немца Сашка не глядел. Не мог глядеть. Однако, пересилив себя, повернулся к нему и хотел было подойти и часы снять, но увидел, что немец, видно догадавшись, о чем речь у них шла, стал сам ремешок у часов расстегивать, только не мог - дрожали пальцы. Остановился тогда Сашка.
- Потом тебе часы отдам... Понимаешь? - бросил он Толику.
- Понимаю, - тихо ответил Толик, а сам в лице изменился, побледнел, сробел, видно, и сказал немцу как бы с сожалением: - Эх, фриц, надо было шпрехен. Понимаешь, шпрехен. А теперь на себя пеняй.
Немец его не слушал. Он вынул из кармана листовку и стал рвать ее на мелкие куски, бормоча что-то, и только слово "пропагандой", повторенное не однажды, понял Сашка. Хотел он было крикнуть: "Не смей нашу листовку рвать! Не смей!" Но... не крикнул, только кольнуло сердце - сроду никого он не обманывал, а тут обманул. И в чем? В самом главном, чего уже не поправишь.
- Пошли, - сказал он немцу.
Медленно, тяня шаг, двинулись они к полуразрушенному сараю - впереди Сашка, за ним немец, а Толик в хвосте. Сарай этот Сашке памятен. Ночью после самого первого их наступления дали немцы огня по тылам, и под этим сараем погребены человек двенадцать его однополчан-дальневосточников. И до передка не дошли ребята, а все молодые, Сашкины однолетки. У сарая до сих пор трупным духом веет. Остановились...
- Здесь и решать будешь? - спросил Толик. Но у Сашки свои мысли.
- Нет, больно близко к штабу... Вон туда поведу, - показал Сашка на пепелище, черневшее по обеим сторонам большака, что проходил в полуверсте от Чернова. - А ты меня здесь подождешь.
- Чего ты крутишь, герой? - подозрительно оглядел Толик Сашку. Надеешься, одумается капитан? Нет, брат, он не такой. Что сказал...
- Подождешь? - перебил Сашка.
- Подожду, - как-то странно ответил тот, оглядывая Сашку.
Что делать и как быть, Сашка еще не решил. Разные мысли метались, но ни одной стоящей. Может, встретится кто из начальства и приказ комбата отменит (по уставу последнее приказание выполняется), может, комиссар и начштаба вернутся, тогда все в порядке будет - отменит комиссар приказ этот непременно... Может быть, обойти это разорище, что на большаке, и, минуя Черново, в роту податься и к помкомбата сразу?.. Ничего-то пока Сашка не решил, но знал одно - это еще в блиндаже, когда приказ повторял, в голове пронеслось, - есть у него в душе заслон какой или преграда, переступить которую он не в силах.
- Побудь с немцем чуток, я мигом, - попросил он ординарца.
- Куда ты?
- Только немца не тронь! А то часики тебе не понадобятся, - пригрозил Сашка больше так, чем по делу. Видел он, что Толик похвалиться любит, а сам слабак.
- Валяй, иди. Не трону, не бойся.
Сашка затрусил к штабу батальона - авось пришел кто, может, дежурный есть?
И верно, сидел на перилах крыльца незнакомый лейтенант, видать, из пополнения. Сашка к нему. Козырнул и напрямик:
- Такое дело, товарищ лейтенант. Немца я в плен взял, к комбату привел, а тот...
- Что?
- Ну, не в себе комбат немного... И приказал немца - в расход.
- Ну и что вы хотите?
- Нужен же немец... Отмените его приказание.
Лейтенант удивленно вскинул голову, подумал и спросил:
- Допрашивал его комбат?
- Допрашивал вроде, - в подробности Сашка вдаваться не стал.
Лейтенант опять подумал, провел рукой по подбородку.
- Мда... Не могу я, брат, отменять приказание комбата, когда он здесь, на месте. Понял? Не могу.
Сашка махнул рукой досадливо и побежал обратно, но вскоре на шаг перешел, а потом и остановился совсем. Не забежать ли в санчасть, там военврач - мужик хороший и по званию тоже капитан, его попросить за немца вступиться? Да нет, едва ли тот станет. Строг комбат, все его побаиваются, повернет кругом, и весь разговор.
- Ну как? - усмехнулся Толик. Видел он, как Сашка с лейтенантом разговаривал.
- Дожди меня здесь. Приду, вместе на доклад пойдем.
- Ну, хорошо. - Толик с любопытством смотрел на Сашку. Понял он, хочет Сашка как-то выкрутиться, но ничего у него не получится. - Смотри только... Ты капитана не знаешь, он на руку скорый. Учти. Из-за тебя и я рискую.
- Не пугай. С передка я. Пошли,- кивнул Сашка немцу.
Шел Сашка позади немца, но и со спины видно - мается фриц, хотя виду старается не подавать, шагает ровно, только плечами иногда передергивает, будто от озноба. Но, когда поравнялся с ним Сашка, кинул взгляд, лица немца не узнал, так обострилось оно, построжало,
