В городе было введено осадное положение, установлен комендантский час. Движение по улицам в ночное время и во время воздушных тревог строго ограничивалось особыми пропусками. В небе столицы с вечера выставлялись аэростаты заграждения. По улицам курсировали военные патрули. Ожидали возможной высадки десанта противником и готовились к его отражению. Было введено рационирование продовольствия и промтоваров. Работавшие получали 600 грамм хлеба в день, иждивенцы — 300.
Отчитавшись в проделанной работе перед старшим оперативной группы майором Большаковым, я получил новое задание — совместно с майорами Коноваловым и Степановым организовать и подготовить запасные разведывательные группы в гг.Орехово-Зуеве, Владимире, Коврове, Горьком, подобрав разведчиков из числа местных жителей. Для групп надлежало создать необходимые материально-технические запасы на случай развертывания разведывательно-диверсионных действий, если территория будет оккупирована немцами. Для работы с легальных позиций в этих городах должны были подбираться мужчины и женщины, не подлежащие по состоянию здоровья и возрасту не только мобилизации в армию, но и привлечению к трудовой повинности.
Очевидно, отрицательный опыт подбора и подготовки разведчиков под артогнем противника, а также стремление немцев любой ценой взять Москву вынудили руководителей нашей службы принять решение о создании запасной разведывательной сети до такой глубины с тем, чтобы иметь возможность более солидно подготовить намеченные группы и быть гарантированными в случае прорыва нацистских войск в обход столицы на восток.
К счастью, эта разведывательная сеть не понадобилась. Началось наше зимнее наступление, отбросившее немецко-фашистские войска далеко от Москвы. Тем не менее хотелось сказать несколько теплых слов о наших патриотах — пожилых гражданских людях, изъявлявших желание добровольно, без колебаний служить Родине на опаснейшем участке войны — в разведке. В те тяжелые месяцы 1941 года никто из них не знал об исходе битвы за Москву, не знал о начавшемся наступлении, но все они были уверены в конечной победе советского народа над врагом.
Закончить эту работу мне не пришлось. В конце ноября я был вызван в Москву и назначен на должность старшего помощника начальника РО штаба 10-й армии Западного фронта.
ГЛАВА 4. Армейское звено оперативной разведки в первые месяцы войны
Когда я на попутных автомашинах, идущих к фронту, прибыл 7.11.1941 г. к месту назначения, 10-я армия в составе войск фронта уже перешла в наступление и, развивая его, вела бои за город Михайлов, взятый незадолго до этого немцами.
Западная окраина города была еще в руках противника, а разведотдел штаба армии, вопреки всем положениям, находился уже на восточной его окраине, менее чем в двух километрах от передовой.
Армией в ту пору командовал бывший начальник РУ Генштаба Красной Армии генерал-лейтенант Ф.И.Голиков, приложивший перед войной немало усилий к тому, чтобы сгладить остроту информации с мест о готовящемся немцами нападении на СССР. Начальником штаба был генерал-майор Н.С.Дронов, которого в конце декабря сменил С.И.Любарский. Членами Военного совета являлись корпусные комиссары Т.Л.Николаев и С.К.Кожевников.
Пребывание командующего армией в прошлом на руководящей работе в РУ сказалось, в известной степени, на комплектовании кадрами штаба армии.
Так, заместителем командующего был бывший заместитель начальника Разведуправления генерал-майор К.С.Колганов — самоотверженный, честный командир, грамотный в оперативном отношении военачальник, незаслуженно сниженный в воинском звании по представлению Мехлиса[5] за какую-то неудачу в первые месяцы войны. Мой непосредственный руководитель — начальник РО штаба армии майор А.Г.Колесов служил в РУ адъютантом у Голикова. Это был смелый командир, боявшийся гнева своего руководства значительно в большей мере, чем противника. Начальник отдела кадров армии майор В.А.Мальков работал ранее в политотделе РУ РККА.
Разведотдел штаба армии был почти полностью укомплектован бывшими сотрудниками РУ, не имевшими, к несчастью, так же, как и начальник, опыта практической работы в войсках. Но это все были молодые, энергичные, смелые командиры, восполнявшие недостаток боевого опыта старанием, готовностью выполнять любые задания, не считаясь с их трудностью и опасностями. Старший помощник начальника РО по войсковой разведке и информации капитан С.А.Фомин, его коллега капитан Ф.И.Шарафаненко, мои помощники старшие лейтенанты Н.П.Куличкин, И.Я.Корчма, М.Д.Житков являлись в прошлом сотрудниками центрального аппарата разведки, были известны мне по работе в Москве. Таким образом, знакомиться с коллективом необходимости не возникло, да и времени для этого не было. Началась напряженная боевая работа.
Я и три моих помощника составляли так называемое 3-е отделение РО, в задачу которого входила добыча информации о планах и намерениях противника, для чего предусматривалось создание агентурной сети в его тылу, производство диверсий, подготовка на случай временного отхода своих войск запасной агентурной сети.
Кадры для проведения всей этой работы мы вчетвером должны были подбирать и готовить из числа местных жителей, военнослужащих, выходивших из окружения, солдат и командиров своих войск, военнопленных и перебежчиков противника. После ускоренной, длившейся иногда всего несколько часов, подготовки, как правило, без достаточной проверки, разведчики переправлялись через линию фронта, с ними обусловливалось время и место встречи по возвращении с задания. Данные, полученные таким образом, систематизировались, предварительно обобщались и направлялись начальнику РО для использования в разведсводках.
Для решения таких сложных и ответственных задач отделение имело в своем распоряжении только 4 оперативников, никакими другими силами и средствами оно не располагало. Отсутствовали штатный обслуживающий персонал, транспорт, средства связи, гражданская экипировка, продовольствие, технические средства. Не имелось утвержденных положений об оперативной агентурной разведке, и каждый ее сотрудник в решении своих задач руководствовался лишь здравым смыслом и интуицией, т.к. зачастую не было возможности даже посоветоваться со старшим начальником. При решении каждой несложной в принципе операции оперативные работники сталкивались с непреодолимыми трудностями ее материального обеспечения. Автомобиль для перевозки разведчиков рассматривался как роскошь. Автотранспорта не хватало для доставки боеприпасов и эвакуации раненых. Разведчиков зачастую нечем было кормить. Для экипировки предназначенного к отправке в тыл врага нашего военнослужащего приходилось выменивать у местных жителей гражданскую одежду на военную форму. Лишь в начале 1942 года удалось добиться разрешения получать для питания разведчиков 20–30 солдатских месячных пайков. Без ограничений можно было лишь снабжать наших людей деньгами, но они в прифронтовой полосе и у нас, и у противника практически никакой ценности не имели, а выдача их большими суммами могла стать причиной провала. Агентурных радиостанций в армии не было.
