А в сказке «Марья-искусница» Милляр переселился на дно моря. Его общество – это водяные, болотные кикиморы и заколдованные рыбы. Квак – штатный подводный подхалим – омерзительное зеленое чудище с вечно улыбающимся растянутым ртом, огромными оттопыренными ушами, настороженными глазами и «Орденом Рака» на груди.
Квак обычно восклицал в порыве негодования: «Ква-а-а-к бы не так!» Ну и доквакался!
Порой злость и ненависть, а вовсе не любовь вкладывал актер в своих героев. Вот поэтому и любил говорить: «Искусство создаётся не кровью сердца, а желчью печени».
А Бабу Ягу актер сыграл в общей сложности на экране около десяти раз. И этот образ не был статичным, он все время развивался. Со временем его героиня из злобного врага превратилась в старушку сплетницу, измученную радикулитом и не лишенную человеческих слабостей.
Сам Георгий Милляр так говорил о своем любимом персонаже: «В «Василисе Прекрасной» моя бабуля – такая дачница с повязочкой на голове, а в «Морозко» она уже подряхла, ослабла, да и радикулит ее, бедную, замучил».
В сказке «Огонь, вода и медные трубы» Милляр сыграл Бабу Ягу и Кощея, в сказке «Золотые рога» – Бабу Ягу и деда Маркея, а в «Королевстве кривых зеркал» предстал сразу в трех образах: Наиглавнейшего Церемониймейстера, королевского возчика и вдовствующей королевы. В 16 фильмах Роу Милляр сыграл около 30 ролей.
В фильме «По щучьему велению» о хитром Емеле, капризной царевне Несмеяне, Щуке, говорящей человечьим голосом, Милляр сыграл роль царя Гороха. И зрители рукоплескали «монстру» – вздорному, злому дураку, облаченному в царские одежды.
«Официальные лица не относились к Милляру серьезно: «Ну кто такой Милляр? Ну ходит такой смешной человечек». А он всегда оставался де Милляром. И при этом ел ливерную колбасу с черствым хлебом, 30 лет носил одно пальто и каракулевую шапку-пирожок. Дружил не с руководством, а с осветителями, гримерами и костюмерами, никогда не ходил на собрания и терпеть не мог заумных актерских разговоров. Обладал феноменальными знаниями во всех областях, с ним можно было говорить о чем угодно», – вспоминал актер Юрий Сорокин.
«ХРИСТОС
никогда не говорил столько слов о гуманности, сколько говорили о ней Сталин и Гитлер».
«Я МЕНЬШЕ ВСЕГО СКЛОНЕН
отягощать режиссера обязанностью делать мне роль. Главное, мне важно получить стилистический заказ – таково творческое кредо актера».
* * *
«Я играл добродушного, лукавого и наивного черта – в общем, обычного сельского жителя»
В фильме «Майская ночь» Милляр сыграл роль очень суеверного деревенского писаря.
И украинские «диды» из села Сорочинцы после просмотра фильма одобрительно кивали головами: «Знаем таких грамотеев! Есть такие!»
А в фильме «Вечера на хуторе близ Диканьки» актер предстал в образе благодушного, лукавого и наивного черта, жившего в обычном малоросском селе. Бес чувствует себя в селе хозяином, а во дворце императрицы ему неуютно. Он способен на «подковерные» интриги, мелкие козни. Но он же может и помочь в трудных ситуациях.
А как было трудно гримироваться, чтобы Милляру выглядеть таким страшно-очаровательным чертом!
В ход, как всегда, шла гумоза – пластичная мастика типа пластилина, из которой можно лепить носы и бородавки. В отличие от пластилина гумоз должен прилипать к коже, но при этом не быть сильно липким, чтобы его можно было разминать в руках.
Использовались даже пластикаты – эластичный материал на основе поливинилхлорида. Но при всей этой «химии» лицо актера оставалось живым и подвижным. Более того – выразительным, даже если съемка идет с пяти утра и при жаре в 30 градусов.
«Грим, как и костюм, надо уметь носить, – утверждает актер. – Он сам по себе не сыграет. Им надо управлять».
«Сначала я вижу фигуру, грим, костюм, походку, позже приходит речь. С текстом обращаюсь жестоко, фильтрую его, избавляясь от многословия. Роль «прорезывается» по кускам, а не в сюжетном порядке. Как ни странно, так «монтировать» роль я приучился еще в театре, и это облегчило мне работу в кинематографе».
«Георгий Францевич запомнился мне, как человек добродушный, – вспоминает актриса Наталья Седых, – веселый, очень эксцентричный. Я даже не могу сказать, какой н был в жизни, потому что он все время был в образе: в гримерке, на площадке, на лужайке. Эти образы из него сыпались, как фейрверки».
* * *
«Я снимался не только в сказках, но и в обычных фильмах. Говорят, что, появляясь в какой-нибудь эпизодической роли, я все равно притягивал к себе внимание»
Незабываемые образы были созданы Георгием Милляром и в фильмах других режиссеров. Например, он играл «Наимудрейшего» в сказке режиссера Бориса Рыцарева «Волшебная лампа Аладдина». Его высказывание в фильме стало крылатым: «Поистине, пути всезнания неисповедимы, осознание знания есть признак незнания, осознание незнания…»
Его вспоминают по ролям и других сказочных героев: мистер Брауни в сказке Бориса Бунеева «Деревня Утка», мудрец Селим в «Калифе-Аисте» Виктора Храмова, злой волшебник Смог в картине Геннадия Харлана «Андрей и злой чародей».
Милляр блистал не только в сказках, но и в серьезных фильмах. Он появлялся там в какой-нибудь эпизодической роли, но неизменно притягивал к себе внимание.
Кого мог оставить равнодушным щуплый старичок шахматист из эксцентрической комедии Леонида Гайдая «Кавказская пленница». Или шут Балакирев в историческом фильме Юрия Швырева «Баллада о Беринге и его друзьях». Или вождь «хапов» по имени Гы из детской фантастической ленты Радомира Василевского «Шаг с крыши». Или дядя Яша в музыкальной комедии Владимира Гориккера «Серебряное ревю». Все эти роли, как паззлы, складывались в огромную картину его удивительного таланта.
«Ты, Юра, – говорили мне коллеги играешь парадоксами, – рассказывает актер. – Но ведь парадокс – не опровержение истины. Напротив, парадокс обнажает истину, усиливает ее. Я, как в геометрии, веду доказательство от противного. Ведь чтобы явление изжить, надо его довести до абсурда. Ну а жизненное правдоподобие? В ролях эксцентрического плана познание мира идет по иному пути. Можно ли проникнуть в психологию жабы? Да и нужно ли? Ведь в баснях Лафонтена, Крылова, насквозь реалистических, нас занимают не Ослы и Совы, а категории людей, которых подразумевали баснописцы в аллегориях».
* * *
«Симпатичная молодая актриса купилась на мою театральную славу, и я на ней женился»
Поскольку Милляр воспитывался в дамском коллективе, то очень хорошо понимал женскую душу. Его коллега Хитяева вспоминала: «Он очень мил, он всегда говорил – ой, всегда целовал ручку обязательно, и всегда он был в состоянии такой, как бы вам сказать, ну, в состоянии, что ли, рыцарства, если я могла бы, вот он такой все время был рыцарь такой по отношению к дамам». «Воспитанный был до того, что даже в старости, когда входила девушка или девочка, он привставал, это было у него в крови», – соглашался другой его коллега по сцене, Сергей Николаев.
