Попытка спрятать свои богатства весьма характерна для многих миллиардеров середины XX века. Так безопаснее. Неровен час, можно лишиться всех богатств, как лишились их Рябушинские в России и Батя в Чехословакии, Вышневецкие в Польше и братья Чэнь в Китае, как лишились их все пауки-кровососы в странах, где народ взял судьбу в собственные руки.
Морганы в этом отношении не одиноки. Они, как и другие тузы современного империализма, боятся не только дневного света, но и своих соотечественников. Характеризуя этот процесс, один из виднейших современных буржуазных экономистов, американец Дж. Голбрейт, откровенно пишет: «Американские богачи издавна обладали удивительным чувством страха перед экспроприацией. Этот страх объясняет, почему они рассматривали даже самые слабые реформы как предвестников революции. Депрессия и особенно «новый курс» еще больше напугали богачей. Одним из последствий было временное самоограничение личных расходов. Расходы на чисто показные мероприятия, в особенности на дома, яхты и женщин, стали считаться опасными, побуждающими массы к насилию… С уменьшением этой показухи в ее наиболее вульгарных формах богатство и, стало быть, неравенство уже не рекламировались столь скандально, как прежде. Поэтому и богатство и неравенство стали менее заметными и менее вызывающими негодование. В свое время богачи сами помогли сделать неравенство острой проблемой. Теперь они отказались от этого».
Говоря о «самоограничениях» миллиардеров, Дж. Голбрейт, мягко говоря, заблуждается. И дома, и женщины, и яхты — все это не в меньших, а в значительно больших масштабах существует и ныне. Но сейчас это тщательно прячется от посторонних глаз, не выставляется напоказ. Применительно к Морганам следует сказать, что их особенно старательно проводимый «уход в подполье» не должен никого обманывать.
Сам факт попыток Морганов «уйти в подполье» весьма симптоматичен. Он свидетельствует о том, что наиболее ловкие представители монополистического капитала считают нужным использовать новые методы, маневрировать, считаться с настроениями общественности.
Итак, один из главных «секретов», которому обязаны своим возникновением моргановские миллиарды, — тесная связь с военным бизнесом. Так было в прошлом веке, так обстоят дела и сейчас. И тем не менее здесь ныне не все столь уж просто, как это может показаться на первый взгляд.
…Разговор продолжался уже больше двух часов. Мои собеседники, удобно расположившиеся в низких креслах в большой комнате, обставленной дорогой старинной мебелью, резко контрастировавшей заполнившему всю Америку крикливому модерну, явно не торопились завершить беседу, хотя был разгар делового дня. И уже одно это было необычным. Ведь передо мной находились два крупных предпринимателя: один — промышленник из Кливленда, другой — влиятельный уолл-стритовский финансист, заметная фигура в моргановских банках. А известно, что американские бизнесмены меньше всего расположены к неторопливым беседам.
Не потому, конечно, что все они эдакие счетно-решающие машины в облике людей, без человеческих слабостей, какими их иногда рисует подхалимствующая пресса, а Потому, что они рабы лихорадочного темпа. Того темпа, который ощущаешь прямо-таки физически, когда, стоя на галерее в главном зале фондовой биржи (расположенной, кстати сказать, рядом с моргановской штаб-квартирой на Уолл-стрите), глядишь на большой экран, где непрерывно бегут, стремительно вытесняя одна другую, черные строчки биржевых котировок. Сменяются названия компаний и фирм, цифры стоимости их акций, нервно и неритмично бьется пульс американской экономики. И если стоимость акций одной компании на мерцающем биржевом экране вдруг полезла вверх, принося барыш обладателям ее акций, то чаще всего это происходит за счет другой компании, акции которой тут же падают вниз, утекая из кармана тех, кому они принадлежат, а для мелких держателей оборачиваясь разорением, потерей незначительных средств, которые накоплены за всю жизнь, нищетой. Нет, не располагает обстановка, в которой живет бизнесмен, к неторопливым беседам.
И когда я, пройдя через вестибюль (нечто среднее между королевскими хоромами и картинкой рекламного проспекта) отеля «Региз» (само по себе местоположение отеля в одном из наиболее шикарных районов Нью-Йорка, на углу Пятой авеню и Пятьдесят пятой стрит, — свидетельство наивысшей деловой респектабельности его обитателей), поднялся в номер, где меня ждали, я не предполагал, что беседа будет столь продолжительной.
Деловых людей интересовало многое, но особенно — перспективы расширения советско-американской торговли. «Дальнейшее наращивание гонки вооружений, — заметил один из финансистов, — вещь, на мой взгляд, бесперспективная, надо искать для нашей экономики новые стимулы, и торговля с Востоком вполне может быть таким стимулом». К этой мысли он возвращался несколько раз. Признаюсь, в тот момент я не придал этому должного значения, посчитав, что это фразы, что называется, для установления лучшего контакта с собеседником.
Но вскоре после этой встречи в мои руки попал бюллетень, который издает для своих клиентов главный банк «моргановской империи» — «Морган гаранти траст». Он так и называется «Обозрение «Морган гаранта»». Вот что было написано в номере за август 1963 года этого бюллетеня: «В настоящее время кажется более разумным, чем когда-либо раньше, во времена «холодной войны», начать искать поворот с дороги все растущих и растущих военных расходов».
Это уже не отдельное высказывание в частной беседе. Заявление адресовано акционерам банка и в какой-то степени отражает позицию его хозяев. Но и этим дело не ограничилось. В последнее время американские наблюдатели обратили внимание на то, что некоторые представители моргановских компаний иногда выступают против линии Пентагона, критикуют крайности гонки вооружений, высказываются за некоторое сокращение военных ассигнований, настаивают на бездефицитном бюджетном планировании и сбалансированном бюджете.
Парадокс? Или, быть может, Морганы решили изменить своим вековым традициям? Но почему же? Ведь кто-кто, а эта могущественная группа монополистов США располагает возможностью получить и получает немалую часть правительственных военных заказов и, следовательно, имеет свою долю, и притом весомую, военных прибылей.
Некоторые американские экономисты, социологи и публицисты либерального толка пытаются объяснить такое, по их мнению, почти парадоксальное явление «наибольшим политическим опытом» и, опять-таки «прозорливостью» этой старейшей монополистической династии, тем фактом, что Морганы, дескать, понимают всю опасность (экономическую и политическую) политики безудержной гонки вооружений, чем, дескать, и объясняется такая их позиция.
