Но чего только не способна нарисовать фантазия, когда она выскакивает за рамки реально существующего…»
Михаил Кузьмич тогда еще не знал, что ракетно-космическая техника войдет в недалеком будущем в его жизнь. Всего несколько лет отделяло его фантазию от реальности. Однако это были годы, ставшие для поколения почти вечностью – у порога стояла война.
Диалог с Янгелем
– Вы тогда написали: «нелепая фантазия», а ведь прошло четверть века, и она превратилась в реальность?!
– Да, и уже многие люди из космоса увидели эту россыпь огней, неповторимые краски Земли! Но, повторяю, в те годы я мечтал только о самолетах. Они казались совершенством. Ведь за десяток лет помогли человеку подняться за облака. Но даже в авиации трудно было предугадать, что вскоре падет звуковой барьер и надежные воздушные мосты свяжут континенты… Нам трудно было предвидеть, ощутить, что приближается время грандиозных преобразований в науке и технике.
– … но ведь писатели-фантасты предсказывали это!
– Думаю, их недооценивали. Однако приход космической эры изменил отношение к ним. На космодроме самые любимые книжки – научно-фантастические. В библиотеках они нарасхват. Теперь писателям пришлось «покинуть» Солнечную систему, их герои уже действуют в других галактиках. А на Луне, Марсе, Венере работают ученые, и там происходят фантастические события! Наука стала одной из самых удивительных областей человеческой деятельности. Трудно сегодня придумать настолько дерзкий проект, чтобы он не был осуществлен! Пока еще полет мечты в некоторой степени сдерживают возможности техники, но она развивается столь стремительно, что просто сметает все преграды. В конце прошлого века некоторые предположения Жюля Верна казались абсурдом: мол, их невозможно реализовать. Оказалось, что почти все его аппараты и проекты осуществлены. На это инженерам и ученым потребовалось несколько десятилетий. А сегодня время как бы спрессовано. На осуществление во много раз более трудных проектов, чем жюльверновские, требуется всего несколько лет…
Предвоенные годы. Рождается авиация, которой суждено подниматься в небо с фронтовых аэродромов.
Диалог с Янгелем
– Известно, что в предвоенные годы авиации в нашей стране уделялось особое внимание. Вы это чувствовали в своей работе?
– Да, а потому очень торопились. Надо было не только осваивать серийное производство огромного количества самолетов – война стояла на пороге, и мы это чувствовали, – но и создавать новые типы машин.
– От конструкторского бюро Поликарпова требовались истребители, превосходящие по своим характеристикам зарубежные образцы. Вы могли их создать?
– Мы прилагали все усилия, чтобы этого добиться, однако не все получалось Мы старались, все – от Генерального конструктора до рядового инженера. Но добиться желаемого не всегда удается. К сожалению, и за это приходится платить. Иногда даже очень высокую цену…
Янгель едет в командировку в город на Волге. Здесь на заводе начинается освоение нового самолета И-180, созданного в КБ Поликарпова.
Его письма жене дают представление об этом периоде его жизни. Он рассказывает обо всем откровенно, подробно, потому что пишет любимой женщине часто, почти каждый день.
«Сегодняшний день прошел нормально, спокойно. В цехах чувствуется некоторое оживление по нашему самолету. И если оно, это оживление, будет все время нарастать, то я, действительно, в январе могу рассчитывать на окончание своей командировочной жизни…
Домой пришел сегодня рано, договорился с хозяйкой о покупке мне каждый день одного литра молока, хлеба, яиц.
Вечером (сейчас уже ночь) сходил за папиросами и по пути купил себе замечательную душистую дыню. Страсть как люблю дыни.
Так что, как видишь, жизнь понемногу налаживается.
Надо было бы поехать в город и взять там у ребят учебники по истории партии и английскому языку, но пока этого не делаю, т. к. в свободное от работы время занят дочитыванием книги Фейхтвангера „Семья Оппенгейм“ и обсуждением с Иваном Федоровичем (хозяин, симпатичный старичок) международного положения.
Между прочим, сейчас в связи с развертыванием войны в Европе все население, которое я имею возможность наблюдать, проявляет исключительно большой интерес к газетам и радиопередачам. Обычно в городе большие очереди были за сигаретами, а теперь очереди за газетами стали самыми большими, и объединения „Союзпечать“ и „Табакторг“ могут смело соревноваться между собой за улучшение обслуживания и удовлетворения потребностей населения.
Книга Фейхтвангера помогает мне более рельефно представить себе те последствия для человечества, которые несет с собой эта позорная война, начатая варварами-фашистами. Если фашисты позволяют себе делать невероятные гнусности и проявлять звериную ненависть к своим соотечественникам, то можно себе представить, что они будут вытворять с чужими народами, занимая их территорию…»
Это написано Янгелем 4 сентября 1939 года.
Испытания И-180 затягивались. А потом пришла беда…
«Здесь наступила полоса большого похолодания. И на работе, и дома все чаще и чаще приходится накидывать на плечи пальто. Пить по утрам холодное молоко уже не могу, приходится его согревать.
Сегодня у нас на заводе тяжелый и неприятный день. Совсем скверно. Ты, наверное, читала в сегодняшней газете о гибели летчика Сузи Томаса Павловича. Так вот, Сузи – летчик этого завода, прекрасный, хороший летчик и обаятельный человек. Я с ним познакомился в Москве, месяца два назад. Меня случившаяся катастрофа очень сильно потрясла, и не только потому, что погиб замечательный человек. Дело в том, что гибнет уже второй большой человек на самолете конструкции нашего коллектива, на самолете, который является причиной моей командировки.
Ты можешь представить мое положение и мое самочувствие.
Я еще не знаю подробностей катастрофы и поэтому не могу судить о ее последствиях для нашего коллектива, во всяком случае, они могут быть очень серьезными…»
Михаил Кузьмич задерживается в командировке. Необъяснимая тревога рождается в душе:
«Пришел домой в 9 часов. Прочел свежую газету и обменялся мыслями с Иваном Федоровичем. События, развертывающиеся в Польше, и нависшая угроза всеевропейской войны очень сильно меня волнуют. Сегодня ночью даже во сне видел, что наше гражданское население Москвы эвакуировалось в провинции, а ты с чемоданом и одеялом (почему одеялом?) приехала ко мне. Почему-то вся ночь прошла в таких тревожных сновидениях…»
