Но больше судьбу испытывать он не стал. Риск оказаться пойманным с поличным в доме Профьюмо был слишком велик. Из Центра пришел приказ прекратить посещения Валери Хобсон. Видимо, материала для разработки плана действий ГРУ по шантажу Профьюмо к тому времени набралось уже достаточно. Оставалось лишь проработать детали и приступить к следующему этапу операции, который мог обеспечить Центру гарантированный поток секретной информации от угодившего в ловушку министра.
Тот факт, что к осени 1961 года Иванов имел не только документированный амурный компромат на военного министра, но и несколько скопированных документов повышенной секретности Профьюмо, можно было при необходимости прекрасно обыграть, заявив, что последний уже работает на советскую разведку, снабжая Москву секретной документацией, полученной им из сейфов британского министерства обороны.
Центр, имея такие козыри на руках, мог в дальнейшем распоряжаться судьбой военного министра по своему усмотрению. Джон Профьюмо оказался в натуральнейшей ловушке, выходом из которой могли стать либо согласие на сотрудничество с ГРУ, либо его немедленный арест британской секретной службой и неизбежное позорное крушение всей многообещающей карьеры.
Итак, Иванов решил прекратить свои визиты в Нэш-хаус. Каждое такое свидание с Валери Хобсон стоило ему, по его же собственным словам, года жизни. Воровское дело — не из приятных, особенно когда обманывать приходится беззащитную, ничего не подозревающую женщину.
— Кроме того, — признавался Иванов, — нельзя не признать, что спаивать благородных дам все-таки не по-джентльменски.
Единственным утешением в этой работе было и оставалось для Иванова то, что объектом краж всегда являлись военные секреты, от знания которых зависела безопасность родной страны.
Каждый сентябрь Лондон напоминает развороченный муравейник. Впрочем, не только Лондон. И Москва, и Осло выглядят, наверное, не менее суматошными, чем любой другой столичный город. Ведь с приходом сентября заканчивается период благословенных отпусков и начинаются будни.
В столицу возвращаются в числе прочих и отдохнувшие за лето функционеры министерств и ведомств. В Вестминстерском дворце открывается очередная сессия парламента. В кинотеатрах начинают крутить новую серию из сногсшибательных приключений Джеймса Бонда, припасенную за лето. Театры зазывают зрителей какой-нибудь очередной сенсационной премьерой. Стадионы распахивают свои ворота на матчи разгорающегося футбольного сезона.
Евгений Михайлович всегда был безразличен и к футболу, и к кино, и к театру. Бывали исключения, конечно, но они не в счет. Времени на эти радости жизни у военного разведчика в период его пребывания в Великобритании катастрофически не хватало. А если уж и случалась свободная минутка, то проводил он ее не где-нибудь, а загородом на природе.
Сентябрь в Англии — настоящее бабье лето: долгое, солнечное, теплое, совсем не такое, как в России, где его едва успеешь заметить — как благостной поры и след простыл. Английские леса и перелески в это время превращаются в оазисы грибов. Британцы, кроме шампиньонов, других грибов не признают. Ну а русские, народ бывалый, без лесных грибков, боровичков да лисичек, никак обойтись не могут, ибо лучшей закуски под русскую водочку, чем соленый или хотя бы жареный грибок, на целом свете не найти. Впрочем, грибной охотой под Лондоном занимаются только русские. Англичан в лес за грибами силком не затащишь.
Иванов ездил собирать грибы в небольшой по российским меркам лесок под названием Эшер коммон, что милях в пятнадцати от Лондона, если ехать по дороге номер три.
В сентябре, однако, Иванову, учитывая профессиональную составляющую, приходилось собирать не только английские грибки в лесах под Лондоном, но и информацию об экспонатах международной авиационной выставки в Фарнборо. А это уже было делом посложнее. Несколько дней работы выставки оказывались, пожалуй, для советской разведки одними из самых напряженных в году, ибо каждая экспозиция в Фарнборо означала проведение очередной операции Центра и резидентуры по направлению НТР — научно-технической разведки.
Главных ролей в этих операциях Евгению не поручали. Начальство, видимо, полагало, что у него были и другие не менее важные дела. Поэтому без особой необходимости его персону на авиасалонах в Фарнборо не занимали. Это Иванова немного коробило. Чувствуя его неудовлетворенность, кто-нибудь из высших чинов резидентуры, дабы не расстраивать разведчика, непременно выговаривал ему примерно следующее:
— Да что от тебя толку на авиасалоне? Ведь за тобой же «хвост» на километр из ребят английской контрразведки!
«Хвост» действительно был всегда, благодарение лорду Норману Деннингу и сэру Роджеру Холлису.
— Да что я, от «хвоста» не уйду? — горячился в ответ уязвленный таким отношением начальства Иванов.
Но неизменно получал в ответ от руководства все ту же решительную отповедь:
— Занимайся, Евгений Михайлович, порученным тебе делом — собирай на авиасалоне информацию, беседуй с фирмачами, своевременно докладывай, если что любопытное сможешь узнать. И окучивай гостей из Москвы. А серьезным бизнесом займутся другие люди, которым ничего другого больше не поручено, как образцы интересующей нас техники добывать.
Ну что ж, нужную информацию получить по тактико-техническим данным боевых самолетов или по промышленным предприятиям, их производящим, тоже дело не легкое. Как только не приходилось Иванову хитрить и изворачиваться, чтобы эти данные выудить! А сколько спиртного было выпито в местных барах за разговорами со сведущими людьми!
Историю Фарнборо почему-то ведут с 1918 года. Это неверно. После Первой мировой войны авиавыставки проводили в павильоне лондонской «Олимпии» на Кенсингтон-хай-стрит. В 32-м году салон перебрался в город Хендон, затем переехал в Радлетт: там были аэродромы для проведения демонстрационных полетов. И только в послевоенном 48-м авиашоу перебралось в Фарнборо.
На один из салонов в Фарнборо в сентябре 1961 года приехал сам Андрей Николаевич Туполев, корифей советского авиастроения. Напомню любителям статистики, что академик и трижды герой Туполев сконструировал за свою карьеру более 100 типов самолетов, 70 (!) из которых выпускались серийно. На них было установлено 78 мировых рекордов скорости, дальности, потолка полета и т. д.
Той осенью ему шел уже семьдесят четвертый год. Время, как говорится, брало свое. Лошадиным здоровьем Туполев уже похвастаться не мог. Но в деле Андрей Николаевич был по-прежнему чрезвычайно энергичен, бодр и целеустремлен, так что мог дать сто очков вперед любому молодому руководителю.
