«Бессмертная русская доблесть! Ты с нами, ты — меч богатырский и щит! Пусть наше пробитое пулями знамя победно над боем шумит».
Мы познали радость боевых побед в трудных и ожесточенных сражениях. Сейчас, в решающий момент Великой Отечественной войны, вдохновленные приказом… и вашей заботой, мы сделаем все для ускорения окончательной победы над ненавистным врагом.
Крепите и вы организованность, порядок и дисциплину в тылу, мобилизуйте все резервы на помощь фронту. Оружие, сделанное вами, мы не выпустим из рук до полной и окончательной победы над самым хищным и хитрым врагом — гитлеризмом.
Спасибо вам за ваше постоянное внимание и заботу!
Спасибо за подарки.
В ответ мы обещаем вам в скором времени преподнести боевой подарок — наши успехи и победы в предстоящих боях с фашистской нечистью.
Да здравствует единство фронта и тыла!»[33].
Зримым проявлением прочных связей народа и армии были поездки делегаций республик, областей, предприятий на фронт, а делегаций фронтовиков — к труженикам тыла. Воистину, фронт и тыл сомкнулись по призыву партии в один разящий врага кулак!
Армия, сражавшаяся против немецко-фашистских захватчиков, была неотъемлемой частью борющегося советского народа. И как часть целого, она жила теми же помыслами и чаяниями, теми же тревогами и заботами, что в все трудящиеся, отстаивала интересы всего нашего народа.
Мы часто, и как правило не вдумываясь сейчас в глубинный смысл этих слов, говорим о советском народе как о новой исторической общности. Никогда и нигде прежде в истории человечества ничего подобного не было! Никогда не было, чтобы все классы и социальные группы, все нации и народности стремились к единым целям, жили общими интересами и идеалами, чтобы людей без различия их происхождения и национальности связывали узы духовного родства, крепче которых, как показала Великая Отечественная война, нет ничего на свете.
В пору выпавших на долю Советской страны суровых военных испытаний начатое Октябрем формирование советского народа как принципиально новой социальной и интернациональной общности многократно ускорилось. Тогда же окончательно выкристаллизовалось патриотическое чувство принадлежности к единой социалистической Родине. Это — светлое и сильное чувство людей, впервые в истории ставших хозяевами своей страны, познавших великое счастье освобожденного труда. В нем — животворный источник несгибаемой стойкости, самоотверженности, воля к победе советского народа, который стал главным, бессмертным героем Великой Отечественной войны.
Каким бы напряженным ни был ритм работы наркомата вооружения, заводов, институтов, КБ, а если брать шире — нашей военной экономики, всей страны, на всем протяжении войны он оставался деловитым, даже спокойным, как бы парадоксально это ни звучало. Я имею в виду внутреннее состояние, определяющее дела и поступки людей, линию их поведения. Именно такое, проникнутое спокойной уверенностью в правоте нашего дела, в нашей неизбежной победе над врагом, состояние представляется мне одной из самых примечательных черт образа жизни и труда советских людей в войну.
Олицетворением такой уверенности был для всех нас, для всего народа Центральный Комитет партии. Здесь аккумулировались разум и воля партии, формировалась ее политика. Отсюда постоянно исходили могучие импульсы революционной энергии. Достигая самых отдаленных уголков страны, они мобилизовали миллионные массы, вдохновляли их на самоотверженный труд и на ратный подвиг.
Даже те немногие эпизоды, о которых я рассказал, позволяют представить, как работали в годы войны высшие органы руководства партии и государства. Должен подчеркнуть, что и в самые трудные, критические дни войны работников аппарата ЦК отличали выдержка, твердость, целеустремленность, глубокое знание обстановки. Не скрою, порой я поражался их готовности выслушать, обсудить проблему, еще и еще раз взвесить все за и против, прежде чем принять решение или подготовить окончательный вариант предложения для включения его в приказ или директиву. И это при постоянной острой нехватке времени!
Как Центральный Комитет партии постоянно находился в центре жизни страны, деятельности народа и армии, так и партийные организации были в центре жизни трудовых коллективов, социалистического соревнования, боевой, организаторской, политической и агитационно-массовой работы. Они сплачивали и воодушевляли людей, повышали их творческую активность, выступали застрельщиками многих замечательных дел. Личный пример коммунистов оказывал огромное мобилизующее и воспитательное воздействие.
Война потребовала углубления связи всего дела воспитания людей с конкретными производственными задачами, поставила в повестку дня активный поиск новых, более динамичных, оперативных, действенных форм. И эти задачи партийными организациями были успешно решены. На предприятиях была налажена политическая учеба коммунистов. В цехах, бригадах, отделах регулярно проводились лекции, доклады, беседы по актуальным вопросам. Как правило, все они касались практических задач коллектива. Особенно важная роль принадлежала агитаторам, которые словом, вниманием, участием поддерживали людей, вселяли в них бодрость, помогали преодолевать трудности.
Многих агитаторов их беспокойная, но интересная работа превратила в опытных руководителей масс. Таким агитатором был шлифовщик инструментального цеха артиллерийского завода Федор Кузнецов. Работал он на станке, постоянно перевыполнял норму. Он много читал, урывая для этого время у сна. Причем читал не только газеты, журналы, но находил время и для художественной литературы. В запасе у него всегда были и свежие новости, и интересные мысли, и волнующие вопросы для обсуждения. Главным из прочитанного и узнанного он считал необходимым поделиться с товарищами. Он неизменно находил и злободневную тему, и место, и время для разговора с рабочими. В обеденный перерыв Кузнецов обычно читал газеты вслух, комментировал сообщения, никогда не обходя при этом трудных и острых вопросов. Затем переходил к беседе о насущных делах цеха. Хорошо зная людей, их настроения и заботы, он умел подобрать свей ключик к каждому, что называется, поговорить по душам. Однажды во время вражеского обстрела погибли жена и ребенок шлифовщика Александра Григорьевича Смирнова. Рабочий тяжело переживал утрату. Кузнецов, узнав о случившемся, пришел к нему.
— Что же ты, Александр Григорьевич, совсем руки опустил? Так горе не осилишь.
