там, где ее русло сужается примерно до 220 м. Облаченная в ослепительно-белый наряд и сверкающую серебром кирасу, королева появилась перед солдатами верхом на сером мерине – все это намекало, что она в случае необходимости готова сражаться насмерть вместе с ними. По обе стороны от нее ехали граф Лестер и граф Эссекс. В тот день Елизавета, воззвав к первобытным инстинктам воинов, произнесла одну из самых знаменитых своих речей:
Мои возлюбленные подданные! Некоторые, пекущиеся о нашей безопасности, убеждали нас остеречься и не появляться посреди вооруженного собрания, опасаясь предательства; но уверяю вас, я не желаю дожить до того дня, когда не буду доверять моему верному и любящему народу. Пусть страшатся тираны. Бог мне свидетель, я всегда считала своей главной силой и защитой верные сердца и добрую волю моих подданных, и поэтому я пришла к вам, как вы видите, в этот час не для увеселения или забавы, но для того, чтобы оказаться в гуще битвы, жить и умереть среди вас, во имя моего Бога, моего королевства и моего народа, за мою кровь и мою честь.
Кроме этого она произнесла другие памятные слова:
Я знаю, что обладаю телом слабой и немощной женщины; но в этом теле заключены сердце и отвага короля – короля Англии. И я считаю подлой насмешкой то, что герцог Пармский, король Испанский или иные князья Европы смеют вторгаться в пределы моих владений. Чтобы не допустить такого бесчестия, я сама готова взять в руки оружие, я сама готова вести вас на битву, судить и вознаграждать каждого из вас за ваши подвиги на поле боя. Я уже знаю, что своей отвагой вы заслужили немало наград, и мы уверяем вас, мы даем свое королевское слово, они будут вам должным образом выплачены… Мы вскоре одержим славную победу над врагами моего Бога, моего королевства и моего народа.
Она произнесла волшебное слово – «вскоре». Время пришло. Ее слова совершили чудо.
Очевидцы рассказывали, что в ответ войска «издали продолжительный громогласный крик». Лестер позднее замечал, что королева «настолько воспламенила сердца своих добрых подданных, что, я думаю, самый слабый из них теперь мог бы помериться силами с самым гордым испанцем, осмелившимся явиться в Англию». Со дня своей коронации Елизавета I руководствовалась в своих поступках верой в то, что ее власть исходит главным образом от английского народа, перед которым она, согласно Божьему повелению, несет ответственность. И тогда в Тилбери она наглядно продемонстрировала эту убежденность: своим женским голосом она заявила, что обладает сердцем и отвагой короля. В этом ярком образе заключалась вся суть ее правления. Долгие годы Англия страдала негласным, но от этого не менее разрушительным комплексом неполноценности, оставаясь в тени несокрушимой Испанской империи. Даже победы Дрейка над испанцами в основном представляли собой акты вандализма – это были, как удачно выразился сам Дрейк, описывая свой набег на Кадис, попытки «подпалить королю бороду». Теперь, наконец, Англия могла претендовать на полноценную победу.
Вскоре в ознаменование славной победы Англии над Испанией были отчеканены памятные серебряные монеты. На них красовались английские брандеры – прекрасный символ, – прогоняющие испанцев. На некоторых был выгравирован латинский девиз Venit, vidit, fugit («Пришел, увидел, убежал»), лишний раз напоминающий об унижении испанцев. Группа придворных, в числе которых был и Дрейк, заказала знаменитый «Армадный» портрет Елизаветы: королева царственно возлагает руку на земной шар, а рядом с ее головой виднеются сцены сражений – снова английские брандеры и обломки испанской Армады на скалистом побережье. Ныне это был ее мир. Те, кто внимательно изучал портрет, догадывались, что для него, вероятно, позировала не сама Елизавета, которая была уже в преклонном возрасте, а скорее кто-то из ее более молодых служанок. Елизавета хорошо понимала, как важен имидж – на портрете ей нельзя выглядеть изможденной и постаревшей, особенно в момент торжества.
Речь Елизаветы ознаменовала окончание битвы с испанской Армадой – или так казалось. Смертоносные корабли Армады не вернулись в Англию. Испанцам не удалось захватить земли, о которых Шекспир несколько лет спустя писал:
…царственный сей остров,
Страна величия, обитель Марса,
Трон королевский, сей второй Эдем,
Противу зол и ужасов войны
Самой природой сложенная крепость,
Счастливейшего племени отчизна.
Та Англия, что побеждала всех [8].
И все же англичане начали сомневаться в своей исторической победе. Почему в решающий момент у них закончились боеприпасы? Они могли бы потопить гораздо больше испанских кораблей, если бы у них было достаточно снарядов. Почему они не стали захватывать испанские корабли? Совет набросился с резкой критикой на Говарда, не сумевшего взять на абордаж вражеские суда.
Воинственные настроения в Англии быстро остыли. На следующий день после того, как Елизавета произнесла свою воодушевляющую и явно призывавшую к оружию речь, она снова изменила решение и приказала собравшимся в Тилбери солдатам сворачивать лагерь. Корона не могла позволить себе содержать их, когда в них не было непосредственной необходимости. Что касается военного флота, который, как она выразилась, служил стенами Англии, то почти все моряки были уволены, а большинство кораблей немедленно списано из состава регулярного флота. На начало августа Елизавета командовала 197 кораблями. В начале сентября их осталось всего 34. Фрэнсис Дрейк сетовал, что эти резкие сокращения могут поставить под угрозу безопасность Англии, но его никто не слушал. Лорд-казначей вздохнул с облегчением, избавившись от огромной статьи расхода, а это было намного важнее.
Война, хотя и недолгая, оказалась гибельно дорогой, как и опасался Берли. Елизавета занимала деньги у своих богатых подданных, но под высокие проценты (10 %). Она заняла дополнительные средства у лондонского Сити. Она извлекла из финансового резерва страны огромную сумму – 100 000 фунтов стерлингов. Она вложила часть своего личного состояния. Но Англия балансировала на грани финансового кризиса, а Берли всеми правдами и неправдами пытался получить дополнительные ссуды. Август еще не закончился, а он уже признавался Уолсингему: «Я вижу, что многие ропщут, а недовольный народ – это радость для врага».
Даже моряки, которые рисковали жизнью, защищая свою страну, не получили положенных выплат. На «вознаграждение раненым» корона потратила ничтожные 180 фунтов стерлингов. Многие из этих раненых должны были вскоре умереть. В конце концов голод и болезни унесли жизни половины выживших, и дальше положение лишь ухудшилось.
Но одну смерть, хотя и не связанную прямо с военными действиями, Елизавета переживала особенно остро. Пока Англия праздновала чудом доставшуюся победу над Испанией, самый близкий советник и, возможно,
