В письме Жданов подчеркнул отдельные фразы и целые абзацы карандашом, сделал ряд отметок на полях — они показывают, какие аргументы авторов привлекли его особое внимание. Одним из главных были практикуемые сторонниками Лысенко «административные методы» научного соперничества. Жданов также подчеркнул пророчески звучащую для наших дней фразу о том, что «генетика даёт действительные возможности переделки наследственной основы организмов, буквально по заказу»{317}.
Не будучи научным специалистом, Жданов тем не менее быстро ухватил суть заумных теорий и споров в этой среде. Он подготовил резолюцию, которую вместе с оригиналом письма направил по кругу «на голосование» двум остальным секретарям ЦК — Маленкову и Андрееву. Все согласились с проектом Жданова. Уже на следующий день Центральный комитет поручил редакции журнала «Под знаменем марксизма» провести совещание по существу поднятых в письме ленинградских профессоров проблем и выработанные предложения внести в ЦК.
Здесь показателен механизм работы партийного руководства с подобными вопросами — журнал «Под знаменем марксизма» в 1920—1940-е годы являлся центральным философским изданием СССР, освещавшим вопросы фундаментального научного развития страны во всех сферах. И редакторы журнала, члены его редколлегии, зачастую выступали экспертами и арбитрами в принципиальных научных спорах. Постановление ЦК вместе с копиями письма учёных было послано Марку Митину, члену ЦК, главному редактору журнала «Под знаменем марксизма» и директору Института Маркса — Энгельса — Ленина, старому товарищу Жданова Петру Поспелову, также члену ЦК, главному редактору «Правды» и заместителю Жданова на посту начальника Управления пропаганды и агитации. В итоге административные методы Лысенко были подвергнуты жёсткой критике.
В начале ноября 1939 года Жданов вновь получает письмо от группы работников Всесоюзного института растениеводства. На этот раз ленинградские учёные жаловались на решение Лысенко, который, как президент Всесоюзной академии сельскохозяйственных наук, не включил своих научных соперников в новый список членов учёного совета Института растениеводства. Жданов поддержал этот протест ленинградских профессоров против самоуправства Лысенко, заявив, что он «всячески не советует разрешать научные споры административным путём»{318}. В декабре 1939 года, когда мысли и действия нашего героя уже были заняты исключительно тем, как войти в Финляндию через линию Маннергейма, научные противники Лысенко вошли в учёный совет Института растениеводства.
Естественно, Управление пропаганды и агитации ЦК занималось не только и не столько наукой. 19 августа 1939 года заместитель начальника управления Пётр Поспелов направил Жданову докладную записку: «Просмотр ряда литературно-художественных журналов за 1939 год показывает, что руководство журналами поставлено неудовлетворительно… журналы явно отстают от жизни… в течение шести месяцев не дали ни одного более-менее крупного художественного произведения, изображающего современную действительность Советской страны».
Бывший товарищ Жданова по кружку тверских социал-демократических подпольщиков и Московской сельхозакадемии обвинил центральные литературные журналы «Красная новь», «Октябрь», «Звезда» и другие в том, что на их страницах «почти отсутствует освещение вопросов коммунистического воспитания, коммунистической морали, борьбы против пережитков капитализма в сознании людей, вопросы советского патриотизма, не освещаются в публицистических статьях такие проблемы, как задачи догнать и перегнать передовые капиталистические страны в экономическом отношении, и другие проблемы, выдвинутые в исторических решениях XVIII съезда ВКП(б)». Впрочем, этот кондовый политический вывод подкреплялся вполне практическими указаниями на реальные недостатки в работе и содержании «толстых» журналов. Причиной таких идеологических провалов Поспелов назвал то, что «фактически многими журналами руководят беспартийные сотрудники, зачастую политически непроверенные», а «пребывание в составе редакционной коллегии рассматривается писателями как некая почётная, но необязывающая работать должность»{319}.
Уже на следующий день, 20 августа 1939 года, состоялось заседание ответственного за кадровые вопросы Оргбюро ЦК ВКП(б). На заседании, помимо Жданова и Поспелова, выступили Маленков и ещё один старый ждановский товарищ, бывший номенклатурный секретарь Союза писателей Щербаков. От имени самих писателей и редакторов выступали Александр Фадеев и Фёдор Панфёров — оба не только маститые советские писатели, но и редакторы литературных журналов, соответственно, «Красная новь» и «Октябрь».
Оргбюро приняло постановление: «В целях устранения безответственности в редакциях литературно-художественных журналов, считать необходимым, чтобы во главе редакции журнала стоял ответственный секретарь, который должен отвечать за идейно-политическое содержание журнала, за организацию авторского коллектива, работу с авторами и т. д. Ответственный секретарь должен возглавлять редакционную коллегию журнала, руководить её работой»{320}.
Управление пропаганды и агитации совместно с Управлением кадров Маленкова были должны в десятидневный срок представить на утверждение ЦК кандидатуры ответственных секретарей всех центральных литературно-художественных журналов, а в дальнейшем вести работу по подбору и составу их редколлегий. Постановление также обязывало «отдел печати Управления пропаганды и агитации ЦК проследить за выполнением настоящего постановления и установить систематический контроль за работой литературно-художественных журналов». Таким образом, устанавливался систематический надзор товарища Жданова и его агитпропа над литературно-художественной периодикой.
Но не стоит думать, что вся политика сталинской власти в области культуры ограничивалась только таким надзором и контролем. Скорее это была оборотная сторона титанических усилий той же власти по культурному развитию страны. Цифры здесь впечатляют своей грандиозностью не меньше, чем в индустриальной сфере — с 1923 по 1939 год грамоту освоили 90 миллионов человек! Если к 1917 году по самым оптимистическим оценкам в Российской империи умела читать лишь половина всего населения, то к 1939 году грамотными стали уже каждые девять человек из десяти. Только за пять лет, с 1934 по 1939 год, общий тираж газет СССР вырос в полтора раза. Исследователи отмечают, что даже навязчивая пропаганда сталинского «Краткого курса истории ВКП(б)» помимо унификации политического сознания породила и заметный всплеск интереса людей к общественно-политическим наукам{321}. И подобный впечатляющий рост отмечается во всех сферах культуры — от книгоиздания до театра и кино. Это была самая настоящая культурная революция — в прямом смысле этого слова. И как всякая революция она не могла обойтись без насилия, насилия в духовной сфере. Товарищ Жданов и был одним из проводников такого насилия.
