К 9 марта 1-я армия увеличила плацдарм у Ремагена более чем на три мили в глубину. Противнику потребовалось значительное время, чтобы прийти в себя от этой неожиданности и неразберихи, а к тому времени, когда он стал перебрасывать сюда подкрепления для ликвидации плацдарма, наши войска на нем оказались достаточно сильными, чтобы не опасаться поражения. Как обычно, противник бросал в бой каждую часть по мере их прибытия в этот район, однако такая тактика была не в состоянии дать ему какие-либо существенные результаты в борьбе со все более усиливавшейся группировкой на плацдарме.
С того дня, как мы пересекли реку, противник предпринимал отчаянные усилия уничтожить мост Людендорфа. Дальнобойная артиллерия открыла по нему огонь, немецкая авиация предпринимала тщетные усилия разбомбить его. Однако все эти попытки не дали никаких конкретных результатов, и мы продолжали потоком перебрасывать войска на восточный берег реки, одновременно наведя через нее наплавной колейный мост. Сравнительно легко транспортируемый, колейный мост являлся одним из лучших образцов нашего боевого оснащения, способных выдерживать тяжелые боевые грузы. Этот мост можно было навести довольно быстро. Когда генерал Коллинс со своим 7-м корпусом пересек Рейн, он, естественно, беспокоился, чтобы наплавные мосты были наведены как можно скорее. Он вызвал своего корпусного инженера полковника Мейсона Янга и сказал: "Янг, как я знаю, вы можете навести мост через реку за двенадцать часов. Какой приз вы хотели бы получить от меня за то, что наведете мост за более короткое время?" Янг подумал немного и ответил: "Я не хочу ничего, но если вы сможете пообещать моим саперам пару ящиков шампанского, то мы, конечно, постараемся сделать все, чтобы получить их". "Договорились, — сказал Коллинс, — я добуду это шампанское, если вы наведете мне мост менее чем за двенадцать часов".
Наплавной мост длиной в 330 ярдов был наведен за десять часов и одиннадцать минут. Коллинс с удовольствием выполнил свое обещание. Я слышал, что даже этот похвальный рекорд позднее был перекрыт.
Кумулятивное воздействие немецких усилий против моста Людендорфа в конце концов сделало свое дело. После пятых суток, когда уже были наведены через реку колейные мосты, которые могли полностью обеспечить наши войска на восточном берегу, мы перестали пользоваться мостом Людендорфа. Однако американские саперы упорно и настойчиво продолжали попытки укрепить наиболее слабые места моста, с тем чтобы его можно было использовать в будущем. Но в этом они потерпели неудачу. 17 марта центральный пролет, тот самый, который был частично поврежден во время неудавшейся попытки немцев взорвать весь мост 7 марта, рухнул в реку. Погибло много наших прекрасных саперов, которых нам не удалось вытащить из ледяной воды Рейна.
Переключение пяти дивизий на захват ремагенского — плацдарма в начале марта не повлекло за собой никаких изменений в разработке наших планов по уничтожению немецких армий к северу от Мозеля. В течение всего февраля 3-я армия была занята необходимыми приготовлениями к наступлению в сторону Рейна. 8-й корпус Миддлтона продвигался на восток за Прюм, а 12-й корпус генерал-майора Мантона Эдди взял Битбург. К 23 февраля 20-й корпус генерала Уокера подавил сопротивление противника в районе Саар-Мозель и захватил плацдарм на противоположном берегу реки Саар. Войска прорвались через "линию Зигфрида" и 2 марта овладели городом Трир. Спустя два дня 12-й корпус захватил плацдарм за рекой Киль.
Это послужило сигналом к началу основного наступления 3-й армии, 8-й корпус начал наступление в северовосточном направлении и, прорвав немецкую оборону, 9 марта вышел к Андернаху-на-Рейне, где соединился с частями 1-й армии, 12-й корпус одновременно с 8-м корпусом предпринял наступление вдоль реки Мозель и вышел к Рейну 10 марта. Эти два корпуса захватили большое количество оружия и боевой техники врага, а когда их головные части соединились, в окружении оказалась целая боевая группировка противника.
Ошеломляющими победами 1-й и 3-й армий был завершен второй этап плана уничтожения немецких войск к западу от Рейна. Теперь оставался только один крупный вражеский гарнизон в Саарском бассейне. Эти войска находились в огромном треугольнике, основание которого упиралось в берег Рейна, а две боковые стороны сходились в точке в семидесяти пяти милях западнее основания. Северная сторона этого треугольника прикрывалась рекой Мозель, а южная самыми мощными участками "линии Зигфрида". Ретроспективно трудно понять, почему немцы, видя, как их армии к северу от Мозеля полностью разваливаются и уничтожаются, не начали быстрого отвода своих сил с уязвимых позиций в Саарском бассейне, для того чтобы использовать их затем в обороне Рейна.
Мы уже не раз в ходе предыдущих кампаний были свидетелями аналогичных случаев, когда действия противника представлялись нам чистейшей глупостью с тактической точки зрения. Я лично считал, что причину такого поведения противника следовало искать в его психологии захватчика: страх, что оставление лишнего метра истерзанной земли приведет к разоблачению гнилого фундамента, на котором зиждется миф о непобедимости. Некоторые из моих штабных офицеров считали, что в Сааре немцы оставались на месте только потому, что слепо верили в оборонительную силу "линии Зигфрида" и такого естественного препятствия, как река Мозель. Кроме того, противник, вероятно, не имел никакого представления о силе 7-й армии, находившейся к югу от Саарского треугольника.
Действия, основанные на подобных соображениях, означают ужасающую глупость со стороны немецких командующих и штабов. Когда они имели свободу действий, то слишком часто проявляли свои способности, и я не могу поверить, что нежелание отвести войска с оголенных позиций мотивировалось военной необходимостью, это были, скорее, действия, основанные на интуиции Гитлера.
В течение первых двух актов драмы перед Рейном, длившейся в течение месяца, я просил группу армий Деверса в основном ограничиться оборонительными действиями после ликвидации "кольмарского мешка". Между тем мы резко усилили его американскую 7-ю армию — под командованием генерала Патча, доведя ее состав до четырнадцати дивизий, без одной французской и алжирской 3-й дивизий. Таким образом, сцена для третьего акта была подготовлена.
Брэдли нацелился нанести удар по обращенной к нему вершине треугольника и его северной стороне; Деверс подготовился к действиям с южного направления.
План предусматривал предпринять силами американской 7-й армии мощное наступление в направлении на Вормс. Она должна была прорвать "линию Зигфрида" и захватить плацдарм на восточном берегу Рейна. Брэдли должен был наступать через нижнее течение Мозеля, чтобы выйти в тылы немецких войск, обращенных фронтом к 7-й армии. Таким образом мы надеялись посредством наступления по сходящимся направлениям отрезать немецким войскам пути отхода к Рейну и не допустить их отступления за реку. В то время как эти два удара будут наноситься у основания треугольника, 3-я армия своим правым флангом нанесет удар по его вершине.
Наступление началось 15 марта. На южном и западном направлениях наши войска встретили упорное сопротивление противника, обосновавшегося на укрепленных оборонительных позициях, но тем не менее успешно продвигались. Немцы все внимание сосредоточили на этих двух направлениях. Это позволило 12-у корпусу исключительно успешно осуществить наступление на северной стороне треугольника в долине реки Мозель. 14 марта корпус начал форсирование Мозеля и не встретил серьезного организованного сопротивления. Возможно, это объясняется тем, что немцы ожидали наступления 12-го корпуса в северном направлении вниз по Рейну, чтобы соединиться с союзными войсками на восточном берегу у ремагенского плацдарма. Во всяком случае, для немцев было полной неожиданностью наступление этого корпуса в строго южном направлении, и наступавшие войска нанесли глубокий удар по центру обороны Саара.
Положение противника быстро становилось безнадежным. По всему периметру выступа американцы наносили удары и шли вперед, в то время как 12-й корпус генерала Эдди прочно заблокировал почти все пути отхода на восток. Паттон даже не сделал паузы, когда его войска достигли Рейна, и бросил 5-ю дивизию под командованием генерала Стаффорда Ирвина на форсирование реки без каких-либо предварительных приготовлений. Дивизия понесла совершенно несущественные потери для такого рода операции и 23 марта прочно закрепилась на этом, уже втором, плацдарме союзников.
Ликвидация разрозненных групп была быстро завершена, и к 25 марта всякое организованное сопротивление к западу от Рейна прекратилось.
Все эти операции проводились теперь уже по знакомой нам схеме взаимодействия между наземными войсками и ВВС. Наша мощная авиация на широком фронте и на большую глубину наносила удары по многочисленным важным целям, почти парализуя любые маневры противника и уничтожая огромное количество крайне важных для него оружия и боевой техники. Если погода и не идеальна для проведения воздушных операций, то она никогда не была настолько плохой, чтобы полностью приковать авиацию к земле.
