Один из пленников, молодой человек с голубыми глазами и светлыми вьющимися волосами, ответил: "Я лейтенант итальянского флота Луиджи Дюран де ла Пенне. Ничего больше я вам не скажу".
Его спутник повторил, как хорошо заученный урок:
- Я старший матрос-водолаз итальянского королевского флота Бьянки. Больше мне нечего вам сказать.
Морган сразу понял, с кем имеет дело и какому риску подвергается его корабль. Он сообщил о происшествии адмиралу Канингхэму и командирам других кораблей, стоящих в порту. С того времени ситуация не прояснилась. Сначала де ла Пенне и Бьянки были переправлены на берег, затем их снова вернули на "Вальянт".
Допрос продолжается уже почти полчаса.
- Где вы закрепили мину? - в который раз спрашивает Морган.
Де ла Пенне и Бьянки молчат. Только время от времени повторяют свои звания и имена.
У Моргана кончается терпение.
- Раз вы не желаете говорить, - почти кричит он, - я велю отвести вас в трюм и закрыть около пороховых погребов. При взрыве вы погибнете первыми.
Де ла Пенне стискивает зубы, чтобы унять охвативший его страх: заряд его "маиале" находится точно под бункером со снарядами. Но он молчит.
В тесном помещении, на самом дне линкора, он со связанными руками ждет. Считает секунды. Часы у него отобрали при обыске. Время тянется медленно. Периодически к нему спускаются Морган или его помощник, сэр Патрик Уолл, и задают один и тот же вопрос:
- Где мина?
Де ла Пенне не делает даже усилий поднять свои голубые глаза на англичан. Он продолжает считать. Внезапно он вскакивает и зовет матроса, охранявшего его:
- Передайте командиру, что я хочу с ним говорить.
Морган ждет его на мостике.
- Командир, - говорит ему молодой итальянский офицер, - ваш корабль взорвется через четверть часа. У вас еще есть время эвакуировать людей.
- Где мина?
Де ла Пенне опускает глаза и не отвечает.
- Отведите его обратно к погребам! - завопил взбешенный англичанин.
Вернувшись в каюту, которая, как он считает, станет его могилой, он подходит к Бьянки.
- Молись, - говорит он ему, - на этот раз мы откроем свой счет.
Триста килограммов взрывчатки висели у них почти под ногами - и никакой возможности защититься не было. Никакой. Шансы на спасение в этих условиях были равны нулю. Он молится, отбросив все мысли, чтобы не броситься к врагам с криком: "Она там, прямо под нами!"
И вдруг взрыв. Де ла Пенне вспоминал потом:
"Я чудом выбрался из каюты невредимым и оказался под открытым небом. Корабль тонул. Я добрался до носовой части. Командир Морган, который, естественно, не покинул свой корабль, был там же. Я сел рядом с ним, он не произнес ни слова. Я стал смотреть на "Куин Элизабет", освещенную первыми лучами восходящего солнца. Это было очень красиво. Любуясь кораблем, я надеялся, что второму экипажу, Марчелье и Шергату, также удалось сделать свое дело. Я видел, что матросы на его палубе смотрят на нас. Вдруг линкор подпрыгнул. Это было впечатляющее зрелище. Тридцатипятитысячетонный корабль поднялся на метр над водой и снова рухнул вниз".
Через несколько секунд наступает очередь танкера "Салона" отправляться на дно. Три экипажа управляемых торпед полностью выполнили поставленную задачу. Как им на этот раз удалось добиться такого великолепного результата?
За десять часов до этого, как обычно, "Шире" Валерио Боргезе как угорь проскользнула между скал и мягко легла на желтый песок залива Александрии. Четыре дня до этого под завывание ледяного ветра она покинула остров Леро в Эгейском море, перед тем совершив шестидневный переход из Специи.
Это была идея нового командира Децима МАС, фрегат-капитана Эрнесто Форцы, - использовать передовую промежуточную базу при проведении операций. Они с Боргезе начали плодотворно сотрудничать, и план атаки Александрии был плодом их совместных усилий.
Экипажи управляемых торпед прибыли на Леро из Италии самолетом. В их состав входили: де ла Пенне, Бьянки, Марчелья, Шергат, Мартеллотта и Марино.
"Шире", несмотря на постоянное участие в операциях против английских баз и длительные плавания, находилась в прекрасном состоянии. Ее экипаж, после уже ставшего привычным комфортабельного отдыха в Валь-Гардене, чувствовал себя в хорошей форме.
Во второй половине дня 17 декабря подводная лодка подошла на глубине 100 метров к внешней границе минного поля. На борту царила атмосфера уверенности и беззаботности, родившаяся из подсознательного ощущения, что если операцией командует Боргезе, то она пройдет под счастливой звездой.
"Шире" вслепую не спеша и непринужденно пробиралась между минами. В отсеках было тихо. Никто не разговаривал и почти не двигался. Моряки даже разулись. Казалось, что и электромоторы старались работать, издавая едва слышимое жужжание. Боргезе отдавал распоряжения жестами или одним взглядом глаз. Лишь капли конденсата падали время от времени с потолка с шумом, казавшимся громовым.
Пилоты были спокойны и отдыхали, стараясь не тратить зря энергию. Дюран де ла Пенне, высокий блондин с вьющимися волосами, все время лежал на койке, он спал. Но и во сне его рука периодически тянулась к коробке на столике, вытаскивала из нее кусочек печенья и без промаха отправляла в рот. После чего он, совершенно счастливый, поворачивался на другой бок и продолжал спать. Мартеллотта, лежавший на соседней койке, также выглядел очень довольным. "Pace et bene!" - этот свой девиз он повторял поминутно. Марчелья, невозмутимый, почти величественный гигант, читал, редко можно было услышать звук его серьезного голоса. Бьянки, Шергат и Марино прерывали свой отдых только для того, чтобы хорошенько подкрепиться.
Доктор Скапарелли каждый день подвергал всех пловцов строгому медицинскому осмотру. В день атаки они должны были оказаться в наилучшем физическом состоянии.
18 декабря "Шире" уже около самого побережья Египта. Боргезе ведет ее, почти касаясь дна. Она крадется как бесшумный и невидимый танк, постоянно контролируя свой путь по изменениям глубины. В 18 час. 40 мин. подлодка - в намеченной точке, в полутора милях от северного мола торгового порта Александрии, на глубине 15 метров.
Боргезе осторожно приподнял перископ. Море пустынно, вдали прямо по курсу вырисовывалась темная линия берега. В 20 часов пилоты начали готовиться к выходу, к этому времени лодка переместилась еще южнее. Через час все готово. Командир поднимает перископ и удостоверяется, что ночь совершенно темна и нет никаких препятствий. Он отдает приказ всплыть, ровно настолько, чтобы можно было открыть люк и покинуть лодку через рубку. Погода идеальная: черная непроницаемая ночь, спокойное море, безмятежное небо. Боргезе убедился, что находится в нескольких метрах от намеченной точки. Это был исключительно хороший результат после шестнадцати часов слепого плавания. Потом прошла прощальная церемония. Ни напутственных слов, ни объятий.
