Да, конечно, Уильяму и Гарри такое не грозит, дети Камиллы достаточно взрослые, чтобы не мешать им, к тому же всегда можно спрятаться у бабушки с дедушкой, у меня такой возможности не было…
Конечно, я ревную, но рада, что Уильям подружился с Его Высочеством принцем Филиппом. Внука и деда объединил интерес к военной истории. Разве я могу лишать его такого общения? Надеюсь только, что у Его Высочества хватит такта не говорить обо мне гадости в присутствии моего сына.
Я бы предпочла, чтобы они всегда находились рядом со мной, но понимаю, что мальчики выросли, им нужно другое общество, прошло то время, когда они во всем спрашивали совета у мамы, когда можно было чувствовать в своей руке их доверчивые ладошки. Пройдет совсем немного времени, и они станут совсем взрослыми, влюбятся, женятся и родят своих детей, ладошки которых будут так же сжимать в своих руках.
В королевской семье я изгой, но не могу из чувства мести превращать в изгоев и своих мальчиков. Как бы мне ни было больно и тяжело, у них будет большая семья, отец, бабушка, дедушка и еще куча родственников, они имеют на это право, они не виноваты в нашем с Чарльзом противостоянии. Я всегда, в любую минуту твердила себе, что мальчики становиться заложниками наших отношений не должны! И я это выполняю, Чарльз не всегда, королевская семья тем более. До меня часто доходят слухи, да и газеты пишут об этом взахлеб, сколькими нелестными словами характеризуют меня перед сыновьями. Глупо, потому что это может обернуться против них самих.
Я обижена на маму, но при этом никогда не прощу своей мачехе Рейн дурных отзывов о маме! Не боится ли королевская семья, что то же будут чувствовать мои мальчики по отношению к ним? Мне приходится нелегко, но я предпочитаю не вспоминать о родственниках Виндзорах совсем, чем отзываться о них дурно при Уильяме и Гарри. Это очень трудная задача…
Я понимаю, что с каждым годом сохранить вот эту духовную близость с моими мальчиками будет все сложнее, просто потому, что они вырастут, у них будут свои взрослые интересы, я не смогу видеть их так часто, как хотелось бы, чтобы знать маленькие секреты, чтобы помогать в жизненных ситуациях. Такова участь всех разведенных матерей, которые не живут со своими детьми. Формально с ними не живет и Чарльз, но я прекрасно понимаю, что, как принцы, Гарри и особенно Уильям должны будут много времени проводить с Виндзорами, гораздо больше, чем со мной, этого не избежать. И это обязательно скажется, постепенно мои мальчики отдалятся, как бы ни сопротивлялась я, как бы ни тянулись ко мне они сами.
Положение не изменить даже тогда, когда они будут жить самостоятельно, Уильям и Гарри – Виндзоры и наследники короны, этим все сказано.
Я хотела бы только одного: чтобы они были счастливы. Не как принцы и короли, а просто по-человечески. Чтобы их не заставили жениться ради продолжения рода, чтобы выбирали супруг сердцем, а не по распоряжению бабушки, дедушки или отца. Своим сердцем, тогда не будет обмана, какой был у нас с Чарльзом.
Когда-то, мечтая о замужестве с принцем, я твердила, что это единственный человек, с которым невозможно развестись. Оказалось, что я не права, но очень хочу, чтобы наш печальный опыт учли мои сыновья. Особенно это трудно для Уильяма, который всегда, каждую свою минуту будет на виду, под прицелом десятков камер, любопытных и далеко не всегда доброжелательных глаз, но главное – под присмотром служб.
Но это же должна пройти и его жена, она должна привыкнуть к камерам, к очень неприятному интересу к себе, к наглости любопытных, к бесцеремонности всех желающих вызнать то, чего открывать перед всеми не хотелось. Королевская семья перестала быть неприкосновенной, но она мало изменилась и изменится ли вообще? А это значит, что девушкам, которых выберут мои мальчики, придется, с одной стороны, выдерживать сильное давление двора, а с другой, не меньшее – прессы. Это очень трудно, это может просто сломать жизнь.
Пока я была постоянно рядом, я все время старалась, чтобы у Уильяма и Гарри было нормальное детство, они ходили в обычные подготовительные школы, гуляли в обычном парке, играли с обычными детьми. Я одевалась в простые джинсы и рубашку, натягивала бейсболку, чтобы быть похожей на других мам или нянь, водила сыновей развлекаться туда, куда ходят и другие дети, а не только королевские.
Одним из важнейших требований к моим телохранителям была незаметность. Принцессе Анне очень нравится, когда рядом с ней толпа мускулистых мужчин, следящих за каждым шагом или движением всех вокруг. Я понимаю, что без охраны никак, замучают репортеры (в этом пришлось быстро убедиться, стоило отказаться от полицейской охраны после развода), но всегда просила, чтобы широкие спины охранников не заслоняли от нас мир.
Сколько я выдержала насмешек, когда мои мальчики праздновали день рождения сына Барреллов Александра. Пресса захлебывалась: «Принцы учатся хорошим манерам у детей дворецкого!», «Принцесса решила воспитать еще и сыновей своего дворецкого!». И все из-за того, что у Александра был день рождения, и я не имела ничего против, чтобы Уильям и Гарри, часто игравшие в Хайгроуве с мальчиком, побывали у него на дне рождения, как бывал и он на их праздниках. А потом мы еще ездили в парк и катались на аттракционах, было очень весело.
Почему вокруг этого понадобилось поднимать шумиху? Кстати, манеры сыновей Пола Баррелла ничуть не хуже, чем у детей из аристократических семей, именно потому, что и сам Пол, и его жена Мария, и их дети все время общаются с нами.
Мы ходили с мальчиками в зоопарк, играли в снежки, даже дрались подушками! Я очень-очень хотела, чтобы они чувствовали себя детьми, в том, что они принцы, их убедит Чарльз.
Пыталась научить тому, что в жизни не только радость, но и боль, а потому водила их, еще мало что понимавших, в больницы, чтобы видели умирающих, приговоренных болезнью к смерти. Нельзя раскрашивать детство только в мрачные тона строгого послушания, но нельзя и надевать детям розовые очки, они должны видеть мир таким, какой он есть на самом деле, иначе бед не избежать.
Мне очень хотелось самой заниматься мальчиками, сначала пеленками и бутылочками (конечно, я не стирала, но сменить-то была способна), потом игрушками и позже учебой. Сама отвозила детей в школу, пока они не повзрослели настолько, чтобы жить уже не дома, но и там старалась не пропускать родительских дней, если только не бывала слишком далеко без возможности вовремя вернуться. Чарльза страшно раздражали мои требования назначать все мероприятия так, чтобы в выходные быть дома, потому что это дни общения с мальчиками.
