Центральный 67-й стрелковый корпус окружил и уничтожил прорвавшиеся в Жмеринку до двух полков пехоты противника с танками. Одновременно был освобожден и г. Браилов. Левофланговый 101-й стрелковый корпус, преследуя отходившие части противника, выдвигался на рубеж Бар, Ялтушков для пресечения отхода винницкой группировки противника на юго-запад.
Теперь, учитывая успешное продвижение правофланговых войск армии после очищения Винницы от гитлеровцев и несомненно предстоящий отход врага в центре, севернее Жмеринки, я решил оставить на рубеже р. Ров прикрытие, а главные силы 67-го стрелкового корпуса перебросить к исходу 21 марта на рубеж Ялтушков, Замехов, левее 101-го стрелкового корпуса, чтобы обеспечить с запада действия последнего.
После того как командующий фронтом Г. К. Жуков утвердил это решение, корпусам были даны соответствующие распоряжения.
Итак, второй раз в ходе наступления мы проводили сложную перегруппировку, связанную с маневром корпуса, расположенного в центре, на левый фланг. Теперь перед нами не было водной преграды, а это означало, что при хорошей организации перекрестного движения войск рокировку можно осуществить без снижения темпа наступления. Так и получилось.
Несомненная заслуга в быстром и слаженном проведении перегруппировки принадлежала штабу армии во главе с его начальником генералом Пилипенко. Я уже рассказывал о его недюжинных способностях. Хочу добавить, что с октября 1943 г., когда я принял армию под Киевом на лютежском плацдарме, она непрерывно участвовала в боях, менялись ее состав и задачи, по-разному складывалась обстановка, но штаб армии неизменно работал четко, умело, творчески, совершенствуя свое искусство. И его душой был талантливый штабист генерал Пилипенко.
Успешно выполнил свою задачу наш штаб и в период мартовского наступления 1944 г. Быстро меняющаяся обстановка и необходимость сложных маневров и решительных действий потребовали от него исключительно напряженной работы в постановке задач и контроле за исполнением решений. И штаб хорошо справился со своим делом.
Одной из важных особенностей его работы было уменье четко организовывать маскировку действий войск, способствуя этим внезапности наших ударов по врагу. Например, радиосвязью для постановки задач мы пользовались лишь в случае крайней необходимости. Генерал Пилипенко строго придерживался правила: разговоров по радио о местонахождении штабов армии, корпусов и дивизий не допускать. Для этого использовались другие виды связи, что всегда способствовало скрытному проведению намечаемых мероприятий.
В связи с этим любопытна такая деталь: противник вообще не знал, что в составе наступающих войск была наша 38-я армия. Это подтверждают воспоминания бывшего командующего группой армий "Юг". Не в меру часто перечисляя действовавшие против его войск армии 1-го Украинского фронта, он упоминает 38-ю только один раз - перед описанием начала Брусиловской наступательной операции. Ни до, ни после этого она в этих воспоминаниях не фигурирует. Я уже отмечал, что, говоря о боях на винницком направлении в первой декаде января 1944 г., Манштейн называет 1-ю танковую армию, а при описании своего последовавшего затем контрудара - 40-ю и вновь 1-ю танковую армию, обнаружив тем самым свою полную неосведомленность в отношении действовавших против него войск.
Не была засечена противником 38-я армия ни при форсировании Южного Буга, ни в боях за Винницу и Жмеринку. Это видно из того, что, по данным того же автора, 18-я и 40-я армии якобы имели общую разграничительную линию, между тем как в действительности между ними наступала наша 38-я армия, которая и разгромила правый фланг немецкой 1-й танковой армии.
Во всем этом я вижу, однако, не только существенные промахи вражеской разведки, но и заслуживающую самой высокой оценки работу нашего штаба, сумевшего скрыть от противника даже свое присутствие в районе боевых действий. Указанная неосведомленность врага имела и еще одну причину: ни один воин 38-й армии в те месяцы, о которых здесь идет речь, не оказался в руках у гитлеровцев. Те, кто пал в боях, были с почестями похоронены их боевыми товарищами. В плен же не попал в тот период ни один солдат или офицер нашей армии.
Мы уже имеем данные об огромных потерях немецко-фашистских войск, зафиксированные в журналах боевых действий, оперативных сводках и боевых донесениях стрелковых дивизий, корпусов и армий, хранящихся в архиве Министерства обороны. В каждом из этих документов приведены сведения о нескольких тысячах убитых гитлеровцев, тысячах захваченных автомашин с грузами, сотнях орудий, танков, десятках складов с боеприпасами, продовольствием и другие трофеи. Противник отступал столь поспешно, что ему было не до складов с военным имуществом, и он даже уничтожить их не успевал.
Если же и удавалось кое-что вывезти, то чаще всего и автомашины с грузами, и боевую технику ему приходилось бросать на дорогах. Например, на дорогах от Бара до Каменец-Подольского и далее на запад были брошены тысячи и тысячи собранных во многих странах Европы машин различных конструкций и всевозможных цветов. Мы их потом щедро раздавали многим областям Украины, в том числе и моей родной - Донецкой.
Вражеские войска, противостоявшие нашей 38-й армии, особенно ее левому флангу, были разгромлены менее чем за одну неделю.
Это признал даже Манштейн, описывая впоследствии мартовские события 1944 г. "Обстановка, - писал он, - продолжала изменяться все быстрее и быстрее. К 15 марта противнику (имеются в виду войска 2-го Украинского фронта под командованием И. С. Конева.- К. М.) удалось нанести сильный удар по левому флангу 8 армии. Между этой армией и 1-й танковой армией образовалась широкая брешь от Умани до Винницы... Противнику удалось также прорваться на правом фланге и, продвинувшись южнее Винницы, выйти на Буг (полоса наступления нашей 38-й армии.-К. М.). Одновременно 1-я танковая армия оказалась под угрозой охвата обоих флангов..."{179}
Далее автор пытается ответить на вопрос, почему советским войскам удалось так быстро добиться успеха. Среди перечисленных им причин больше всех соответствует действительности тот факт, что "немецкие дивизии в непрерывных боях с середины июля были буквально перемолоты..."{180}
Маневр войск на левый фланг армии, о котором речь шла выше, осуществлялся, конечно, медленнее, чем нам хотелось. Но, не имея подвижных войск, в частности танковых, нельзя было достичь более высокого темпа продвижения. Тем более, что наши стрелковые дивизии за время предшествующих непрерывных боев с 11 по 20 марта уже прошли в труднейших условиях весенней распутицы до 200 км.
Трудности усугублялись еще и тем, что наступательные возможности нашего правого соседа - 18-й армии уменьшились в связи с передачей одного из ее стрелковых корпусов в состав 1-й гвардейской армии. Основная тяжесть задачи по разгрому винницкой группировки противника поэтому легла на нашу 38-ю армию, силы которой не прибавлялись от того, что она получила дополнительные задачи.
