— Я встречался с Брежневым, и он меня долго расспрашивал о самочувствии, о моей болезни, о том, чем он мог бы мне помочь. Сказал, что после праздников обязательно встретится с вами, чтобы обсудить, что ещё можно сделать для моего лечения. Видимо, кто-то играет на моей болезни. Я прошу вас успокоить Брежнева и развеять его сомнения и настороженность в отношении моего будущего.
Чазов ждал звонка, но до праздников Брежнев не позвонил. А 10 ноября, после трёх праздничных дней, он скончался.
Многие долгожители Старой площади рассказывали мне, что растущая популярность Андропова в народе вызывала раздражение у его противников. Они пытались принизить значимость новых подходов, использовали его любые, даже мельчайшие промахи, искали и создавали ему врагов. Причём это делалось тонко и расчётливо.
Андропов знал о творимых кознях. Чазов приводит любопытный разговор на эту тему.
«Они пытаются, — сказал он как-то мне, — найти хоть что-нибудь дискредитирующее меня. Копаются в моём прошлом. Недавно мои люди вышли в Ростове на одного человека, который ездил по Северному Кавказу — местам, где я родился и где жили мои родители, и собирал о них сведения. Мою мать, сироту, младенцем взял к себе в дом богатый купец, еврей. Так даже на этом хотели эти люди сыграть, распространяя слухи, что я скрываю своё истинное происхождение».
Но Андропов был опытным мастером интриги, умел стойко держать удары. Козни противников не выводили его из привычного равновесия. Он мыслил по-крупному, тонко учёл, что фаворитов в истории не любили никогда и никто. Кроме самих владык. Подчёркнутое внимание и любовь Брежнева к своему преданному чиновнику и партийному слуге Черненко воспринимались в душе «соратниками» в Политбюро очень болезненно. Андропов умело подогревал эту проявляемую всеми ревность, его люди делали всё для того, чтобы было видно: Черненко — больной царедворец и, кроме усердия, льстивости и преданности к патрону, ничем особенным не обладает…
И самое главное, Андропов заручился поддержкой маршала Д.Ф. Устинова. Теперь в треугольнике Партия — КГБ — Армия два элемента реальной силы были полностью на его стороне. Для верности Устинов после консультаций с Юрием Владимировичем переговорил с Черненко и предложил именно ему, возможному кандидату в кресло генсека, самому (!) выдвинуть на пост Генерального секретаря ЦК… Андропова. Это был мудрый аппаратный ход, и Черненко, выслушав Устинова, понял, что проиграл, и согласился, хотя Н.А. Тихонов готовился выдвинуть его, Константина Устиновича. Черненко понимал, что обращение Устинова к нему было согласовано среди основных влиятельных членов Политбюро. Отказаться выполнить просьбу маршала значило проиграть окончательно…
М. Горбачёв:
«После встречи в сентябре 1978 года в Минеральных Водах четырёх генеральных секретарей неожиданно наведался в Ставропольский край Кириленко. Он отдыхал в Сочи и к нам прилетел на вертолёте. В течение суток ездили мы с ним, побывали в Зеленчукской обсерватории АН СССР, в сельских районах. Я рассказывал ему о наших проблемах. Меня поразила его манера кстати и некстати цепляться за каждую мелочь… Увидел с дороги машинный двор и начал раздражённо отчитывать:
— Это сколько же там машин неиспользованных? Нахапали лишней техники… Или на металлолом сдавать будете? Заелись вы тут…
Он отвечал в Политбюро за машиностроение и считал, что у села непомерные требования. Его высокомерно назидательный тон бил по нервам, а косноязычие приводило к тому, что разговор с ним превращался в сплошную муку, никак нельзя было понять, что он хочет сказать. Вообще, весь диалог наш от начала до конца был крайне напряжённым. Я внутренне чувствовал недоброжелательность и в ответ повёл беседу жёстко, давая понять, что наш гость не разбирается в предмете, о котором судит…
Мои разъяснения вызывали у Кириленко ещё большее раздражение:
— Деревня на июльском Пленуме отхватила треть капитальных вложений. В село уже столько вбухали… Прорва какая-то, всё как в дыру идёт.
Мы явно не понравились друг другу. И это осталось навсегда. Потом, уже работая в ЦК КПСС, я увидел, что Кириленко был одним из тех, кто не желал моего появления в Москве. Ко всему он оказался властолюбивым и злопамятным человеком. Наши отношения переросли в противостояние, а затем и в политическое противоборство».
Горбачёв впоследствии отыгрался на Кириленко. Его выставили старым маразматиком, посмешищем в глазах людей. Оклеветали сына. Запущенная тогда легенда о сафари в Африке гуляла по всем средствам массовой информации. Сын Кириленко вынужден был несколько раз опровергать лживые публикации. Ложь попала даже в воспоминания Майи Плисецкой.
9 августа 1994 года газета московской интеллигенции «Вечерний клуб» опубликовала фрагменты из только что вышедшей тогда в издательстве «Новости» книги Майи Плисецкой, в том числе отрывок из главы «Как нам платили».
«Позже просочилось на свет Божий, куда уплывали валютные денежки, — писала, в частности, Майя Михайловна. — К примеру, сын Кириленко — дважды Героя Социалистического Труда, бывшего секретаря ЦК и члена Политбюро — с разбитной компанией дружков-шалопаев регулярно наведывался в саванны Африки охотиться. На слонов, носорогов, буйволов, прочую африканскую дичь».
Через несколько дней после выхода газеты редакция «ВК» получила письмо от А.А. Кириленко, которое она привела полностью.
«Главному редактору газеты «Вечерний клуб» Валерию Евсееву.
В газете «Вечерний клуб» за 9 августа 1994 г. № 175–176 (764–762) на стр. 8 в фрагментах из книги «Я, Майя Плисецкая» в подзаголовке «Как нам платили» приведены сведения, порочащие мои честь и достоинство, о якобы имевших место моих регулярных поездках с разбитной компанией дружков-шалопаев в Африку на охоту за счёт валютных средств, заработанных артистами.
Я заявляю, что все эти сведения не имеют ко мне никакого отношения, т.к. я ни с какими компаниями никогда и нигде не охотился за счёт валютных средств и вообще ни разу не был в Африке.
Одновременно заявляю, что оставляю за собой право обратиться с иском в суд о возмещении нанесённого мне этой публикацией и упомянутой книгой морального ущерба.
Прошу опубликовать моё вышеприведённое опровержение в ближайшем номере газеты «Вечерний клуб» и направить мне официальный ответ редакции по моему письму.
Кириленко Анатолий Андреевич.
15 августа 1994 г.»
Эта тема поднималась в прессе не впервые. Ещё в советские времена в газете «Неделя» была опубликована злая заметка о поездках сына Кириленко в Африку на сафари. Анатолий Андреевич тогда сумел доказать свою невиновность и добился опубликования опровержения.
