Не все, однако, разделяли его радость. По мнению Клауса Формана, которого отстранили от записи «Ringo the Fourth», «Ринго изменился. Он уже не тот верный друг, и с ним не так здорово, как было раньше». Остальные музыканты не могли сказать о Старре ничего плохого, но «они видели меня в хорошем настроении». Одним из тех, кто всегда восторгался Ринго, был корреспондент Beatlefan Эндрю Мэтисон, который встретил Старра на одной из вечеринок «Queen» и нашел его «веселым, общительным и непринужденным». Ожидая на улице такси, наш Мэтисон был приятно удивлен, когда к нему подкатил лимузин Ринго и подвез его из Дорчестера домой.
Однако никто не сомневался в том, что за дружелюбной внешностью Ринго скрывается железная воля, когда он обсуждал какие–либо дела в штаб–квартире Atlantic в Лос–Анджелесе.
— Я бы не сказал, что он ведет себя грубо, — от метил один из его подчиненных Кристен Гандерсон. — Скажем так, у тебя никогда не бывает сомнений в его намерениях. Если речь идет о записи его альбома, он требует, чтобы этот вопрос решался в первую очередь. В этом отношении он не отличается от других музыкантов. Но все же от Ринго трудно было этого ожидать.
Лучше, чем кто–либо другой, Элси Старки понимала, что «он больше не желает, чтобы к нему относились как к клоуну. Он гораздо серьезнее, чем о нем многие думают, и он может быть жестким, когда это необходимо. Больше всего на свете он хочет добиться успеха как актер». Американский посредник, Алан Пэрисер, подыскивал для него подходящего персонажа, однако путь к какой–либо мало–мальски сильной роли вроде Майка Менарри был усеян многочисленными рытвинами — NME небезосновательно отмечал, что с 1970 года Старр больше времени потратил на «съемки в бездарных киношках и бесконечные вечеринки с халявной выпивкой».
Ринго не мог устоять перед пресловутым «будет о чем внукам рассказать» и снялся в не слишком значительной роли в последнем фильме Мэй Уэст «Sextette» — пускай картина получила разгромные отзывы критиков, из–за чего она стремительно исчезла из проката после полночной премьеры в Атланте в июле 1978 года. В этом непристойном фарсе мисс Уэст — сыпавшая остротами в своем сексуальном змееподобном облачении — играла роль Марло Мэннерс, голливудской кинозвезды, которая только что в шестой раз вышла замуж.
Ринго играл Ласло Карозни, темпераментного европейского кинорежиссера, одного из бывших мужей Марло. Сначала, как это было с Питером Селлерсом и «The Magic Christian», Старр «чувствовал себя не в своей тарелке» в присутствии кинолегенды, которой «никогда не был нужен Panavision и стереофонический звук, чтобы поставить мир на уши. Когда–то меня показывали на черно–белом экране размером с почтовую марку. Дорогуша, это называется талант». Однако, успокоив себя тем, что Уэст — поклонница «The Beatles», «уже на второй день я мог пробыть на площадке столько, сколько она просила. Она мне в бабушки годится, страшно сказать, но она ужасно привлекательна. И Мэй — не Грета Гарбо. Мэй не любит, когда ее оставляют одну». Пускай Мэй была уже в преклонном возрасте, но когда она появилась на вечеринке, посвященной окончанию съемок, то была встречена восторженными аплодисментами коллег по съемочной площадке, среди которых были Тони Кертис и Джордж Хэмилтон. Также присутствовали актеры, снявшиеся в эпизодических ролях: Элис Купер и исполнявший роль дизайнера вульгарной одежды Кейт Мун. Фильм стал не только довольно посредственной эпитафией Мэй Уэст, но и последней картиной, в которой снялся Кейт Мун.
Более четким указателем будущего направления деятельности Ринго, чем «Sextette», был озвученный им мультфильм «Scouse the Mouse», сюжет к которому придумал старый актер Дональд Плизенс, а также одноименный концептуальный альбом, спродюсированный Роджером Брауном. Хотя мультфильм должны были показывать по ITV, премьеры так и не случилось: появление более «крупногабаритной» Крысы Роланда поставило крест на детище Дональда Плизенса.
Для Мыши Скауза Роланд был тем же, что и танк «Шерман» для автомобиля класса «мини». Как и Тони Хэнкок, он был лишен того обаяния, которое многие — включая инвесторов Скауза — хотели придать Мыши. Вскоре у грубой и бесчувственной Крысы появились несколько дополнительных колоритных персонажей и более веселые сценки, нежели те, которые были у Скауза — мыши, которая из зоомагазина перебралась в ливерпульскую квартиру и стала по телевизору учить английский язык. Вдохновленная группой «The Jollys», она начинает учиться сочинять песни, петь и танцевать. Преисполненная амбиций, она уплывает на океанском лайнере в Нью–Йорк, намереваясь покорить Новый Свет.
М–да… Итак, вместе с Ринго запись в Berwick Street Studios в Сохо осуществляли члены семьи рассказчика Плизенса, а также пестрая команда знаменитостей, включавшая Барбару Диксон («John, George, Paul, Ringo — and Bert»), Адама Фэйта (еще один Майк Менарри) и только что прилетевшую из Города Ветров комедийную актрису Руби Вокс. В качестве продюсера на этот раз выступил Хью Мерфи, который вскоре выпустил международный хит — «Baker Street» Джерри Рэфферти, однако «The Taster» — дебютный сингл «(Alan) Clay son and the Argonauts» не имел большого успеха.
В нашей деревенской наивности мы испытывали такую неуверенность в себе, что были не готовы поднять открытый бунт, когда во время сессии с мистером Мерфи триоли для нашего клавишника сочинил один из людей Рэфферти, Томми Эйр. Он, ко всему прочему, был среди музыкантов, приглашенных Мерфи для записи «Scouse the Mouse», безупречного альбома с точки зрения песен, звуковых эффектов и диалогов. Если он и уступал более поздним проектам — Крысе Роланду, Мистеру Мену и Медведю Руперту (под эгидой Маккартни), сыроватый материал Мерфи был вполне приемлемым и подходил для персонажей истории — особенно «Caterwaul» (вальс «Хор котов»), «America (A Mouse's Dream)» Фэйта и «Scousey» Люси Плизенс, чье чистое сопрано не уступало Мэдди Прайор или Джейн Рельф.
Среди восьми номеров (львиная доля песен с альбома досталась Старру) особенно выделялись «Scouse's Dream», «I Know a Place» (дуэт с Полли Плизенс) и «Running Free», но «гвоздем программы» была морская элегия под названием «SOS!». После этого альбома для детишек, более «удобоваримого», чем «Ringo the Fourth», в характере Старра появилась некоторая деликатность, обходительность, которая всегда выручала его, если дела шли совсем уж плохо, что случалось теперь все чаще и чаще.
