Я разговаривал с немцем-коммунистом, возглавлявшим местное сопротивление. Он был тощим, изможденным, весь был покрыт шрамами. Немцы его пытали. Это был очень мудрый человек. Я спросил у него: «Как вам удалось сделать портрет Сталина?»
Хелен. Высотой в пять этажей! Вы только представьте себе — в пять этажей!
Питер. Это поражало. Сталин был одет в белый китель с медалями. Усы очень красили его. Он походил на настоящую кинозвезду. Немец сказал мне: «Группа оформителей размещалась в одном бараке». Это значит, что они были вместе: немцы, французы, бельгийцы, югославы, поляки, евреи, цыгане. Все получили задание нарисовать определенный кусок его портрета. Все знали, что нужно было делать. Вот так они смогли нарисовать портрет Сталина.
Почему я говорю об этом? Потому что люди понимали, что это Советский Союз спас мир от фашизма. Вот он, спаситель Сталин. Они так это понимали. Они не вдавались тогда в вопросы теории, не спрашивали себя, что сделал Сталин раньше или как осуществляется его политика теперь. В то время все думали совсем о другом.
Вернулся я в ноябре 1945 года. Приехал домой и пришел в изумление от различий между Европой и Соединенными Штатами. В Германии, например, если вы были приписаны к военной администрации, то вашими домашними делами занимались две служанки. Их платья, их фартуки, все остальное очень сильно отличались от одежды девушек Соединенных Штатов. В Америке каждая из них походила на кинозвезду.
Хелен. Да, это так, Бобси. Но не стоит вдаваться в детали.
Питер. Конечно. Я просто пытаюсь воссоздать разницу между тем, что люди видели в то время. Я пытаюсь это объяснить. То же самое относится к Франции, Бельгии, Голландии, потому что мы знали жизнь этих стран.
Хелен. Да, ведь американцы обогатились во время войны. Помню, как однажды я возвращалась с профсоюзного собрания домой. Было около двух часов. В метро сидели две женщины в дорогих меховых шубах. Представляете? Одна говорит другой: «О, знаешь, мой муж делает хорошие деньги. Надеюсь, война еще долго будет продолжаться!» Я сидела как раз около них. Я вскочила вне себя… И громко сказала: «Вы отвратительны! Люди убивают друг друга, наши парни гибнут, а вы, вы хотите, чтобы война продолжалась!» Там было еще три человека. Они закричали: «Да, вы совершенно правы!» Только подумать! Ее муж много зарабатывал и поэтому война должна продолжаться!
Интервьюер. Хелен, вы ведь остались одна, когда Питер ушел на войну? Продолжали ли вы работать с той группой из семи человек?
Хелен. Да.
Интервьюер. Питер сказал: «семь товарищей». Означает ли это, что они все были членами партии?
Хелен. Нет, не все.
Интервьюер. Просто боевыми товарищами?
Хелен. Они считали своим долгом прийти на помощь республике Советов. Это вовсе не означает, что они все были коммунистами. Нельзя забывать о том, что во время войны каждый средний американец просто понимал, что Советский Союз спасает Европу. Понимаете, это совершенно разные вещи. Каждый делал все, что от него зависело. И я тоже…
Один из советских товарищей, с кем я поддерживала отношения, работал в «Амторге». Я была его связной. Мне неоднократно приходилось ездить в Балтимор, Рочестер, в другие города, где находились военные заводы. Мы добывали информацию, а затем передавали ее нашим советским товарищам…
Питер. 1946–1947–1948 годы. В те годы люди стали постепенно покидать ряды антифашистского движения. Война закончилась. У многих сложилось впечатление, что надо теперь просто жить и обогащаться. Солдаты, возвращавшиеся домой, стали создавать собственные маленькие предприятия и копить деньги. Их жены тоже копили деньги. Они открывали небольшие заведения, например салоны красоты. Компания «Боинг», та самая, которая строила самолеты, наладила выпуск стиральных машин в форме самолетов. Ее начинание имело колоссальный успех. Машины устанавливались в подвалах жилых домов, где жили в основном рабочие и представители среднего класса. Они бросали в автомат 25 центов — четверть доллара — и закладывали в машину одежду, главным образом белые рубашки, нательное белье. Через несколько минут стирка заканчивалась. Вот как в те времена делали деньги. Теперь скажу, как люди относились к Советскому Союзу. Мы очень хорошо чувствовали, что положение изменилось. Вы знаете, что в те годы началась «холодная война». Чрезвычайно важно помнить об этом.
Хелен. Извини, пожалуйста, Бобси. После войны американцы разработали план Маршалла и пришли на помощь не Москве, а другим странам. Они ни гроша не дали Советскому Союзу, понесшему такие огромные потери. Я хочу сказать, что СССР на своих плечах вынес всю тяжесть войны. Американцы же из войны извлекли только выгоду. Они вступили в войну тогда, когда она была практически выиграна.
Поездка в Париж. 1947 год
Хелен. В 1947 году мы отправились в Париж. Как вы помните, мы должны были встретиться с Джонни. Это было в 1947 году. Все говорили нам: «Хорошо же вы в Париже провели время!» Когда мы вернулись, мы были похожи на скелеты!
Питер. В некотором роде так оно и было. Вы представляете себе Париж революционным городом?
Хелен. Расскажи им о полицейском.
Питер. Вы знаете, что 14 июля во Франции отмечается День взятия Бастилии. Хелен и я решили прогуляться. Мы собирались посмотреть на военный парад, хотели подняться на трибуны, где было много сидячих мест. И вдруг заметили заграждения. Они поставили заграждения. Мы намеревались перейти через улицу, но полицейский преградил нам путь. Он спросил: «Куда вы идете?» Мы ответили ему на французском, на очень плохом французском, но все-таки на французском. Мы объяснили ему, что хотим пройти на трибуну. Не знаю, почему он вдруг заговорил о газетах. Он спросил меня, какую газету мы читаем. Мы читали «Юманите», но поскольку мы не хотели ему об этом говорить, то ответили, что читаем разные газеты. Сам же он читал «Юманите». И тогда он сказал: «Хорошо, проходите».
Мы были потрясены увиденным. Царила добросердечная, праздничная атмосфера. В первом ряду рядом с Жаком Дюкло сидел Торез, генеральный секретарь Французской коммунистической партии. Народ кричал Торезу: «Морис!», «Морис!». Его появление было встречено бурной овацией. Вечером все танцевали на улицах и в кафе, где пили вино. Вы же знаете, что во Франции заведения, где подают напитки, называются «бистро». Это русское слово. Во французский язык оно вошло в 1815 году во время войны с Наполеоном.
Хелен. Эти «бистро» должны были обслуживать русских офицеров, которые все время требовали «быстро», «быстро». Вот так и возникло это слово «бистро».
