В середине программы Кристина выпила пару бутылочек пива и так возбудилась, что решила сделать мне минет. Мы забрели за кулисы. Большинство дверей было закрыто, но я нашел одну открытую. Она находилась под сценой и вела к электрощиту для всего зала. Там были все эти рычаги, выключатели и кнопки. Итак, мы расположились на полу, сняли одежду и начали заниматься сексом. Там была прекрасная атмосфера; мы могли слышать приглушенный звук группы, играющей наверху. В какой-то момент мы слишком расшалились и натолкнулись на рычаг, и неожиданно погас свет. Я подскочил и кинулся к щиту, убежденный что мы отключили звук и свет на целой площадке. Я яростно рванул рычаг, и свет снова включился. Я понял, что мы обесточили только ту комнату, но всего один рычаг отделял нас от того, чтобы концерт вынужденно прекратился из-за секса под сценой.
С Кристиной было весело, наши физические отношения были чудесными, но я не был влюблен в нее, чтобы считать ее своей настоящей девушкой. Несколько месяцев спустя, перед тем как мы вернулись к туру по Европе, я сказал ей, что не могу с ней больше встречаться. Она расстроилась, но Guy О был просто вне себя. “Я не могу поверить, что ты ушел от этой девчонки. Она первая из тех, с кем ты был, была внимательна к тебе. Она дарит тебе цветы. Она любит тебя. Она прекрасна. Она сексуальна. Она умна”. Но если ты этого не чувствуешь, то ты этого действительно не чувствуешь. Когда я порвал с ней, она сказала “О, это действительно хреново. Я надеялась, что эти отношения куда-нибудь приведут, но я понимаю. По крайней мере, у нас был замечательный секс”. Я сказал что-то вроде “Вот это характер!”...
После Западного побережья у нас было несколько недель перед туром по Австралии и Новой Зеландии. Мы начинали в Новой Зеландии, и возвращение туда заставило меня понять, что это то место, где я хочу иметь дом вдали от дома. Каким-то образом я связался с экс-игроком в регби, который стал стареющим, упрямым, потворствующим агентом по недвижимости. В перерыве между концертами он отвез меня посмотреть на фермерский дом, занимающий площадь в 169 акров, с видом на Kai Para Bay, который находился в часе и пятнадцати минутах езды к северо-западу от Окланда. Мы приехали туда в самый чудесный солнечный день. Я влюбился в это место, хотя гавань Kai Para - это самые необитаемый воды, куда приплывают размножаться величественные белые акулы. Это была бурная гавань.
Суть нахождения дома вдали от дома была в том, чтобы купить дом возле чистого, спокойного, приветливого участка воды, где бы я смог плавать и нырять. Понятия не имею, почему я выбрал то место, потому что ничего такого там не было. Но вид гавани был потрясающей, разнообразной, психоделической чашей цветов. И этот агент извел меня намеками на аукцион, который должен проходить во время моего тура в Австралии. “У тебя есть один единственный шанс приобрести его в собственность. Дом уйдет быстро, в нем заинтересовано много людей. Я буду держать тебя в курсе и оформлю заявку для тебя, И т.д. и т.п.”.
Я был на проводе из Австралии, а он был на аукционе. “Миллион долларов. Больше. Больше. Кто-то предлагает 1.7”. Я говорил что-то вроде “Отлично. Предлагай два”. Следующее, что вы узнаете, так это то, что я заплатил за это место вдвое дороже, чем оно стоило. Когда я вернулся, люди начали говорить, что они не знали, что кто-то хочет его купить, что все эти новозеландские бизнесмены спят друг с другом, но я не знал, правда ли все это.
Мы закончили двухнедельную часть тура, и все кроме меня вернулись в Штаты. Я вернулся в Новую Зеландию, зарегистрировался в трехзвездочном отеле и попытался закрыть это дело, что стоило мне почти миллиона долларов США. Я дожидался фермера, который продал мне то место, чтобы достать денег и переехать на Золотое побережье Австралии, где всегда солнечно. В это время я думал “Почему, черт возьми, эти фермеры оставляют самые прекрасные уголки рая ради переполненного Золотого Побережья, которое похоже на Пляж Майами, только дешевле?” Вскоре я узнал почему. Выяснилось, что я видел дом в один из немногих дней в году, когда там не идут дожди. 300 дней в году деревню буквально заливало. Там господствовала облачная, дождливая, промозглая, бушующая, своеобразная “Англия в плохой день”, погода.
В итоге, фермер выехал, я подписал бумаги и открыл счет в Окланде. Я нанял смотрителя, т.к. люди в Новой Зеландии известны своей привычкой въезжать и занимать пустующую деревенскую собственность. Там сохранился менталитет Дикого Запада. Он должен был следить за собственностью и гарантировать, что никто не вселиться в дом и не разграбит имущество.
Пришло время для возвращения домой и для подготовки к европейскому туру. Перед тем как отправиться в Европу, мы играли на первом Tibetan Free Fest в Сан-Франциско. Хотя подбор групп был замечательным и включал Smashing Pumpkins, the Beastie Boys, Foo Fighters, Beck, Bjork, Rage against the Machine, это шоу не оказалось удачным для нас. У нас возникли некоторые проблемы со звуком, но это было стоящее дело, и мы не придали этому большого значения. После была вечеринка, на которой я случайно встретил Ione и попытался извиниться за то, что был таким говнистым парнем, когда мы жили вместе. Я впервые попытался что-то исправить, но было глупо пытаться пойти на контакт в такой обстановке, она имела полное право назвать меня задницей и попросить оставить ее в покое пока.
Когда мы приехали в Европу в последних числах июня, все выглядели оптимистами, частично из-за того, что я не принимал наркотики во время туров. Мы ощущали особую братскую связь друг с другом. Единственной явной проблемой было нежелание Дэйва играть ради музыки, а Фли было нужно именно такое желание. Он скучал по тем временам, когда кто-нибудь мог позвонить ему и сказать “Приходи ко мне домой, давай поиграем немного”. Дэйв не был таким. Ему было свойственно “Почему я должен приходить и играть с тобой? Разве мы должны написать песню?”. Трещина становилась все больше. Но с другой стороны, Дэйв и Чед стали очень близки.
Мы начали тур с Будапешта. Все восторгались Прагой, но для меня Будапешт был намного более интересным городом, более экзотическим и диким, совсем недавно вырвавшимся из коммунистической хватки. В Праге мы выступали в маленьком клубе. Он был переполнен, а я собрался сделать сальто. Я был немного не в себе и приземлился на один из мониторов. Когда я пытался встать, мое тело не слушалось меня. Нам пришлось закончить сет и вынести меня оттуда, т.к. я испытывал мучительную боль. На следующий день я не мог даже пошевелиться. Я видел вокруг себя нескольких специалистов, но казалось, что никто из них не мог определить, что я сделал со своей спиной. Поэтому они привязали к моей спине растяжки, и следующие несколько концертов я провел практически полностью без движения.
