их семью в течение этого периода. «Он был одержим Коби и тем, как у него все должно быть, тренерами и тем, что они должны были делать. Ему нужно было отступить назад и дать им немного пространства, но когда ты ему это скажешь, он просто отойдет от тебя. Ты не можешь вести себя как родитель с командным игроком. Ты на себе ощутишь все это сдерживаемое разочарование, которое в нем есть».
Получалось, что Джо, самый милый парень в мире, был не в состоянии правильно оценить ситуацию, сказал друг.
В то время как Коби эмоционально отошел от стольких людей из их прошлого, Джо все еще к ним обращался. Он говорил с Сэмом Райнсом, Гэри Чарльзом и Сонни Хиллом, доверенными людьми, с которыми он мог поболтать, вставая рано по времени Западного побережья, когда на Востоке было 9 утра.
Для некоторых старых друзей было очевидно, что Джо очень обеспокоен тем, что его сын не ладит с Шаком. Это была огромная проблема, даже больше, чем проблемы Джо в «Сиксерс», потому что молодой Джо был почтителен к Джулиусу Эрвингу и другим ветеранам команды. Но он научил своего сына другому.
«Знаешь что? – скажет Чарльз Джо, когда тот заговорит о проблемах Коби и Шака. – Вот что делает Коби тем, кем он является, вот почему он там, где он есть. Я называю это уверенностью».
Как и Грег Даунер, Чарльз сказал, что еще до того, как Брайант приехал в Лос-Анджелес, он понял, что его конкурентная натура вызовет проблемы, «но именно это сделало его тем, кем он был».
Райнс также считал, что Брайанту не следует уступать О’Нилу. Слушая Джо, тренер ЛСС был поражен развитием событий, как публичных, так и в частном порядке, из жизни молодой звезды. Всегда нуждаясь в доходах для своей команды ЛСС, Райнс довольно часто разговаривал с Джо в течение этого периода. И «Адидас», и Брайанты обещали тренеру поддержку его команды, но ничего из этого он так и не получил.
На самом деле, у Джо Брайанта была еще одна огромная проблема, которая преследовала его в ту осень. Да, его сын был богат, но Джо тоже нуждался в деньгах.
Ситуация высветила проблему, которая на самом деле не была сформулирована с тех пор, как его сын пошел на вечернее шоу перед началом своего нового года и сказал Джею Лено, что он поставил своих родителей на пособие.
Оставалось ощущение, что Брайанты управляли не только жизнью своего сына, но и его деньгами.
«Они живут за его счет, – сказал Сэм Райнс, оглядываясь назад. – Это что-то вроде: “Это наши деньги”».
Обновленный контракт Коби с «Адидас» положил конец выплатам отцу. Сонни Ваккаро подсчитал, что обувная компания заплатила Джо около $300 тыс. за два года, но больше никаких платежей ему производиться не будет.
Нуждаясь в наличных деньгах и стабильном будущем для себя, Джо Брайант, которому тогда было всего сорок пять, предположительно остановился на двух больших идеях. Во-первых, он уговорит своего сына купить итальянскую баскетбольную команду, которую Джо сможет привести к лучшим временам, и когда Коби будет готов уйти из НБА, то сможет прийти туда, либо играя за итальянский клуб, либо управляя им, а может быть, и то и другое.
Во-вторых, Джо понял, что работа над контрактом с обувной компанией для его сына давала ему большие деньги на стороне. Но с тех пор, как работа Джо с «Адидас» закончилась, даже когда его сын шел к высотам с европейской компанией, он начал думать о том, чтобы работать над сделкой за кулисами для Коби, чтобы в конечном итоге поменять обувной бренд. Это была бы такая игра, которая могла бы поправить финансы Джо на долгие годы. В то время никто и не подозревал, что идеи Джо изменят ход развития индустрии спортивной обуви.
Сделка с обувной компанией потребует времени и тонкостей, но итальянская команда – это то, что может произойти прямо сейчас, осенью 1999 года.
«Джо действительно хотел это сделать, – объяснил друг семьи. – Коби, знаешь ли, говорил, это же безумие. Все думали, что это плохая идея. Но Джо считал, что он может создать все это, просто живя в Италии. Он думал, что у него все получится, но никто – никто! – не считал это хорошей идеей».
На самом деле одна из частей плана Джо действительно понравилась его сыну. Он уже давно романтизировал свое итальянское детство и считал, что хотел бы жить там с собственной семьей, вдали от опасностей американской вооруженной культуры.
«Мои дети могли бы вырасти без всего этого страха стрельбы в школе и подобного рода безумия, – признался он репортеру. – Я бы хотел такого рода счастья или покоя».
Поэтому он согласился с идеей своего отца. Джо и Коби позировали для фото для прессы с Арном Теллемом, чтобы объявить, что той осенью они купили элитную команду «Олимпию Милано», своеобразных «Нью-Йоркских Янки» итальянского баскетбола. Брайант стал сотрудничать с производителем сыра из Висконсина Паскуале Капуто, уроженцем Италии, для того, чтобы купить команду, причем каждый из них вложил около $2 млн, закрывая сделку.
Джо должен был управлять командой, но, к сожалению, у него не было никакого реального опыта в управлении бизнесом.
«Он пытался управлять им, как командой НБА, – объяснил адвокат, участвовавший в сделке. – А так нельзя».
Отец, видимо, быстро получил суровый пистон по поводу расходования денег. Он слишком щедро платил за игроков, и в сочетании с другими проблемами у компании вскоре возникли серьезные денежные трудности. Очевидно, Коби обнаружил, что вкладывает все больше и больше денег в то, что оказалось бездонной ямой, а доходы команды далеко не соответствовали расходам. Трудно было сказать, сколько миллионов Брайант вложил в команду, прежде чем вытащить вилку из розетки, сказал Сонни Ваккаро. Звезда «Лейкерс» только что достиг нового уровня богатства, но через несколько коротких месяцев стало ясно, что даже у него нет денег, необходимых для спасения другой команды с иного конца света.
«Это была настоящая ссора, потому что у Коби на самом деле не было денег, – вспоминал Сэм Райнс. – Когда я разговаривал с Джо, я думаю, что Джо уже знал, что напортачил. Он думал, что сможет выбраться из этой ситуации. Он просто хотел сказать, что Коби не видит всей картины».
«Может быть, Коби думал, что, отдав ему команду в Италии, он отвлечет Джо от того, чтобы тот делал что-то еще, но это было просто фиаско, – сказал друг семьи. – Он понятия не имел, что делает. Ему ничего
