4-я танковая армия, о боевых возможностях которой сказано выше, в силу сложившейся обстановки была не в состоянии нанести мощный удар по окруженной группировке противника еще и потому, что вынуждена была обороняться в Каменец-Подольском и его окрестностях от контратакующего врага. Не могли это сделать и успешно преследовавшие противника с востока 18-я и наша 38-я армии, так как не располагали танками, в то время как окруженная группировка наполовину состояла из танковых дивизий.
Все это показывает, что хотя 1-я танковая армия противника была отсечена от своих тылов, изолирована и зажата на небольшом пространстве, но условия для ее уничтожения были непрочны. Внутренний фронт окружения был уязвим, причем на важнейшем направлении - западном.
Следует вновь подчеркнуть, что при всех трудностях в снабжении войск боеприпасами и горючим фронт располагал силами, способными уничтожить каменец-подольскую группировку гитлеровцев.
Но для этого прежде всего, конечно, нужно было по-иному использовать 1-ю танковую армию. Это отметил впоследствии в своих мемуарах и Г. К. Жуков. "Сейчас, - писал он, - анализируя всю эту операцию, считаю, что 1-ю танковую армию следовало бы повернуть из района Чорткова-Толстое на восток для удара по окруженной группировке"{185}. Касаясь вопроса, почему это не было сделано, он пояснил: "Но мы имели тогда основательные данные, полученные из различных источников, о решении окруженного противника прорываться на юг через Днестр в район Залещики. Такое решение казалось вполне возможным и логичным"{186}.
Свою долю вины за то, что "мешок", в который попала 1-я танковая армия противника, не был прочно завязан, несем и мы, командармы. Мы не можем уподобляться немецко-фашистским генералам, ссылающимся то на распутицу, то на морозы в оправдание своих просчетов и поражений.
Скажу о себе. Успешные действия 38-й армии по разгрому противостоящего врага, очевидно, несколько притупили во мне и в Военном совете армии, как и во многих подчиненных, ощущение сложности стоявших перед нами дальнейших задач. Верилось в то, что противник быстро теряет способность к сопротивлению и что вследствие этого мы легко и в кратчайшие сроки уничтожим окруженную группировку.
С такими настроениями, общими, на мой взгляд, для командования и фронта и армий, отчасти связаны и недоработки в ведении разведки с целью своевременного вскрытия состава и намерений противостоящих частей. Сначала разведка фронта и армий правильно определила стремление противника отвести свои войска за Днестр, но затем не вскрыла изменения направления выхода из окружения и ввела командование в заблуждение.
Командующий немецкой 1-й танковой армией геиерал-полковник Хубе сначала действительно стремился отвести свои войска за Днестр и для этого прежде всего стягивал их в район Камеиец-Подольского, оставив сильное прикрытие на севере, на рубеже Городок, Ярмолинцы. 28 марта передовые части отходившей группировки противника подошли вплотную к району Каменец-Подольского и завязали там бои.
Донесения нашей 4-й танковой армии становились все тревожнее. Враг ожесточенно контратаковал ее войска на довольно значительном участке от Лянцкоруни до Китайгорода. Первый из этих населенных пунктов находится к северо-западу, а второй к юго-востоку от Каменец-Подольского. Таким образом, казалось, что враг упорно стремился к Днестру. К этому нужно добавить, что у г. Хотин, куда рвались гитлеровцы, имелась понтонная переправа, что могло обеспечить им отход за реку. Далее, радиоразведка засекла за Днестром вражеские радиостанции, принадлежавшие 1-й танковой армии, 3-му танковому корпусу и двум танковым дивизиям противника. Все это можно было расценить только как направление отхода противника на юг за Днестр.
Этот путь казался наиболее вероятным. Поэтому главные усилия наших войск были направлены на захват и удержание переправ через Днестр. Даже настойчивые атаки окруженных в западном направлении расценивались как стремление врага прорваться к переправам в населенном пункте Залещики.
Не были учтены два важных обстоятельства. Первое из них заключалось в том, что ближайшие пути отхода за Днестр были уже перехвачены войсками наших 38, 1 и 4-й танковых армий. Второе обстоятельство, ускользнувшее от внимания фронтовой разведки, - создание противником к западу от нашего внешнего фронта ударной группировки в составе 4-й танковой армии для наступления навстречу своей 1-й танковой армии в направлении Подгайцы, Бучач.
Начиная с 22 марта 38-я армия неотступно преследовала немецко-фашистские части в направлении Каменец-Подольского, продвигаясь ежедневно на 15-25км. Планомерный отход винницкой группировки был сорван. Хотя у нас и не было танковых частей и преследование стрелковыми частями, усиленными СУ-76, осуществлялось пешим порядком, все же противник был обойден.
В районе г. Бар, где сходились дороги, ведущие из Винницы и Летичева, передовые части 211, 221 и 70-й гвардейской стрелковых дивизий, которыми командовали генерал-майор Н. А. Кичаев, полковник В. Н. Кушнаренко и генерал-майор И. А. Гусев, а затем и их главные силы перерезали основные пути отхода врага. Сначала была перехвачена дорога, ведущая в Новую Ушицу и далее на Дунаевцы и Каменец-Подольский, а затем и другая - на Виньковцы, Новую Ушицу.
Остановленные таким образом вражеские войска, состоявшие из пехоты, артиллерии и танковых частей, начали скапливаться в районе г. Бар. Они предприняли контратаки, в которых участвовали не только боевые части дивизий, но даже и обслуживающие, а также противотанковая школа.
Гитлеровцы, как показали пленные из состава 101-й легкопехотной, 208-й, 254-й пехотных и 18-й артиллерийской дивизий, имели тогда в этой группе сотни орудий и 10-12 тыс. автомашин и получили приказ прорваться в юго-западном направлении. Несколько дней продолжались напряженные бои, однако проскочить на Виньковцы смогла лишь часть живой силы противника. Остальные были уничтожены в боях, закончившихся 25 марта освобождением г. Бар. При этом бежавшие из города гитлеровцы смогли лишь, как говорится, унести ноги, бросив орудия, танки, транспорт и даже личное оружие, а также различное награбленное имущество. Помню, все это в столь огромном количестве валялось на дорогах, что мешало движению войск армии. Значительная часть брошенной врагом техники была испорчена или сожжена, но все же многое оказалось вполне исправным.
Радость успеха была омрачена трагической гибелью начальника штаба армии генерал-майора Антона Петровича Пилипенко. В те дни были освобождены близкие его сердцу родные места, и он хотел как можно скоре узнать о судьбе своей семьи. Но почта еще не работала, местная связь разрушена фашистами, а ехать на автомобиле долго, да и грунтовые дороги были в связи с распутицей в плохом состоянии. По настоятельной просьбе Антона Петровича мы с А. А. Епишевым разрешили ему слетать на "По-2".
