Если учесть, что главный герой повести всё же — Книга, то Рей Брэдбери удивительно точно подсмотрел будущее. Да, Книгу в начале XXI века уничтожают неуклонно и разнообразно, мотивированно и немотивированно. Скажем, в российских вузах образовательные программы теперь должны опираться на литературу, качество которой определяется регламентом «скоропорта»: техническая книга — десять лет, гуманитарная — пять лет! Рей Брэдбери, этот очкастый вольнодумец, отчетливо показывает нам весь абсурд уничтожения Книги; он предвосхищает и технологический эффект будущего Интернета — утопление нормальной Книги в текстовом мусоре постмодернистской бессмыслицы.
Одного только не смог разглядеть Рей Брэдбери: реальность, в которой Книгу будут убивать сами же писатели, обессмысливающие ими самими написанные тексты. Их собственные псевдокниги (зайдите в любой книжный магазин и посмотрите, что там лежит на полках) и оказались тем ужасным огнем, который не только уничтожает силы человека в поиске настоящей Книги, но извращает сам концепт книги как артефакта. Философы уже давно ропщут на то, что вконец взбесившиеся печатные знаки своими невероятно множащимися массами отбирают у человеческого мозга способность мыслить…
Иван Мацицкий, директор Офиса Л. Рона Хаббарда (Санкт-Петербург)
С книгами Рея Брэдбери я познакомился в начале 1980-х — в школьные годы.
Отец был большим любителем фантастики и хорошей прозы, поэтому в нашей домашней библиотеке можно было найти много интересного. Да и размер ее был по тем временам неплохой — более полутысячи томов самых разных направлений плюс какое-то количество книг регулярно проскакивало как «обменный фонд».
Научную фантастику я чертовски любил, многие вещи мне нравились гораздо больше снятых по ним фильмов, так как в большинстве случаев мои представления о том, как должны выглядеть персонажи, сильно разнились с экранизациями. Поэтому читал я запоем, часто не обращая внимания на имена и названия. Честно признаться, потом я об этом жалел: прочти я некоторые книги в более зрелом возрасте, понял бы больше и выводы сделал бы другие.
Но, понятно, что было, то было.
В какой-то период на меня еще легла роль воспитателя младшей сестры: она напрочь отказывалась засыпать без сказок. Многомесячная серия моих вечерних повествований началась с рассказов о путешествии в Шоколадную страну, но через какое-то время все мыслимые сюжеты подошли к концу, и вот тут-то помог когда-то набранный багаж — прочитанное!
Рассказы Брэдбери с самого начала потрясали меня тем, что при всей их фантастичности в них говорилось о совершенно понятных вещах — человеческих чувствах, обычных поступках, правда, часто совершенных в необычных обстоятельствах. Это рассказы о людях, о том, как они себя ведут, о чем думают.
Очень меня впечатлила телевизионная постановка повести «451° по Фаренгейту».
Я тогда впервые столкнулся с произведением, которое можно назвать «антиутопией», и впервые в жизни меня накрыло чувство какой-то ужасной и полной безысходности. У меня в уме не укладывалось, как такое возможно. Неужели так будет? И что делать, если такое случится? Сравнить эти ощущения мне было не с чем, так как с произведениями Джорджа Оруэлла и Евгения Замятина я познакомился позже, а из триллеров в голове почему-то держался только «Бармалей». Поражал меня и талант Брэдбери писать так, будто его рассказ или повесть — это отрывок истории, а значит, где-то существует продолжение и где-то существует начало…
Владимир Борисов, писатель (Абакан)
Как это всё начиналось?
Исподволь, незаметно — тут рассказик, там рассказик.
А потом, ррраз! — сразу две книжки! Одна — третьим томом в «Библиотеке современной фантастики», в 1960-х. Там были повесть «451° по Фаренгейту» и великолепная подборка рассказов. Я купил книжку на свой день рождения, и она стала замечательным подарком. Почти одновременно появился томик из серии «Зарубежная фантастика» — «Марсианские хроники»!
А чуть позже в «Зарубежной фантастике» вышла повесть «Вино из одуванчиков».
Вот эти три книги и стали моими самыми любимыми у Рея Брэдбери.
Они, может, разные по характеру и настроению, но схожего в них много.
О мрачном и угрюмом мире, в котором жгут книги, Станислав Лем писал, что Брэдбери тут промахнулся. Реальность оказалась еще хуже. С умными книгами, оказывается, можно бороться совсем по-другому: достаточно заполонить рынок книгами пустыми, поверхностными, и попробуй — найди в этом потоке макулатуры то, что нужно читать! Но Брэдбери оказался прав в другом: как бы ни складывались внешние обстоятельства, всегда были и будут люди, которые сохранят любовь к книгам, чего бы это ни стоило.
Много позже дошла до нас повесть «Что-то страшное грядет».
Запала в память картинка оттуда: библиотекарь готовится сражаться с тьмой и злом, обложившись книгами, словно солдат в окопе. Для меня образ автора чем-то ассоциируется с этим библиотекарем.
Но это было позже. А тогда, увидев первые книги Брэдбери, я с восторгом и ужасом вглядывался в картинки пугающего и изумляющего Марса. Вместе с Дугласом Сполдингом снова и снова я оказывался в знойном американском лете. И часто снились мне сны, в которых я вдруг оказывался в чудесном книжном магазине, где находил всё новые и новые книжки Станислава Лема, братьев Стругацких и, конечно, любимых мною американцев — Рея Брэдбери, Клиффорда Саймака, Роберта Шекли, Курта Воннегута…
Марк Москвитин, Марк Москвитин, писатель (Вологда)
Летом 1965 года в книжном магазине Горно-Алтайска я наткнулся на книжку «Марсианские хроники». Это было как погрузиться в сон. Залитые двухлунным сиянием обширные марсианские равнины, города-миражи в ночной тишине. Каналы с хрустальной водой, мечтательная марсианка Илла. Некто Биггс, из переселенцев, пьяный швыряет пустые бутылки в марсианский канал. Детям прилетевших с Земли колонистов хочется увидеть марсиан, нет проблем — наклонись к спокойной воде канала…
В том же году я выкупил пришедший по подписке третий том «Библиотеки современной фантастики». На портрете — энергичное лицо делового американца 30-40 лет, так мне показалось. Это Рей Брэдбери. И повесть его — «451° по Фаренгейту». Зашедшая в тупик человеческая цивилизация, которая не может ничего, кроме тихого содержания стандартно-глупых граждан в комфортных хлевах…
А еще — «Вино из одуванчиков». Совсем уже не фантастика.
Ни у кого я не встречал столько света, сколько у Рея Брэдбери.
Свет печальный, элегический. Свет обжигающий. Сияние двух лун над тихими, таинственными равнинами древнего Марса. Спасительный свет жилого купола посреди бесконечного венерианского дождя. Свет девушки Клариссы Маклеллан, переворачивающей душу жестокого пожарного. Свет энтузиастов и подвижников. На Марсе, на Земле, где угодно.
