Зато как же незваные гости были разочарованы, получив телеграмму от некоего Зефирена Ксирдаля: та часть гренландского берега, на которую вот-вот упадет золотой болид, по всем международным законам принадлежит исключительно ему.
Известно давно: выигрывают не армии, а банкиры.
В августе 1904 года вышел отдельным изданием роман «Драма в Лифляндии».
Этот роман был написан еще в 1893 году, то есть рукопись лежала в столе почти десять лет. Но роман не устарел, поскольку касался вполне реального противостояния двух лифляндских партий — «славянской» и «немецкой».
«С некоторых пор ректор Дерптского университета испытывал серьезное беспокойство. Политическая борьба между славянами и германцами весьма обострилась в студенческой среде. Русификация прибалтийских областей вызывала скрытое, но мощное сопротивление. Разве можно предвидеть последствия волнений, если они вдруг выльются в открытые столкновения? Как ни древен, как ни почитаем Дерптский университет, — его не пощадит строгий императорский указ, случись здесь волнения…»
Загадочное убийство, беглый каторжник, замерзшее Чудское озеро…
«Путник шел один среди ночи, — так начинался роман. — Он пробирался, как волк, между глыбами льда, нагроможденными холодом долгой зимы. Штаны на теплой подкладке, тулуп из телячьей шкуры, шапка с опущенными наушниками плохо защищали странника от свирепого ветра. Руки и губы у него потрескались и болели. Кончики окоченелых пальцев были как бы зажаты в тиски. Он брел в кромешной тьме, под низко нависшими тучами, грозившими разразиться снегом. Хотя уже начинался апрель, но на пятьдесят восьмой параллели еще стояла зима.
Человек упорно все шел и шел.
Остановись он ненадолго, у него не хватило бы сил продолжать путь».
Разумеется, не обошлось без «русской» экзотики. Злобные волки, несомненно, перебежали в роман из «Михаила Строгова». А кроме шестизарядного револьвера, ножа в кожаном чехле, сумки с остатками провизии и крепкой палки, путник, конечно, несет на поясе флягу с водкой. Какой русский беглый каторжник может обойтись без водки?
Преступление совершилось в трактире «Сломанный крест».
Содержал этот трактир некий Кроф, славянин по происхождению.
Кровавое преступление с самого начала связывается со скромным русским учителем Дмитрием Николевым. Совсем недавно славянская партия именно его выставила кандидатом на выборах. Конечно, преступление сразу всё меняет. Кандидат теряет реальные шансы быть избранным, рушится свадьба русской девушки Ильки, и вообще всё свидетельствует против Дмитрия — даже принадлежавший ему шведский нож, даже обрывки сожженного кредитного билета…
К счастью, преступление в детективном романе не может остаться нераскрытым.
В итоге истинный преступник установлен, доброе имя кандидата от славянской партии восстановлено.
«Так закончилась драма, оставившая неизгладимый след в судебной хронике Прибалтийского края».
Небольшая повесть «Вечный Адам» тоже была опубликована посмертно.
Надо сказать, написана она захватывающе. Некий археолог в далеком, очень далеком будущем случайно обнаружил следы неизвестной древней цивилизации, многие тысячи лет назад совершенно уничтоженной Мировым океаном. После потопа уцелело всего семь человек, но, упорные, они сумели начать новую историю…
География под пером Жюля Верна вновь становится музыкой.
«Зартог Софр-Аи-Ср, что означало: "доктор, третий представитель по мужской линии сто первого поколения Софр", медленно шел по главной улице Базидры, столицы Арс-Итен-Шу, иначе говоря — "Империи четырех морей". Эта обширная страна с причудливыми географическими очертаниями в самом деле омывалась четырьмя морями: с севера — Тюбелоном, с юга — Эоном, с востока — Споном и с запада — Мероном. Ее крайние пределы, исчисляясь в известной читателю системе координат, достигали 4° восточной и 69° западной долготы, 54° северной и 55° южной широты. Общую поверхность морей измерить можно было лишь приблизительно, ибо все воды сливались в единый Мировой океан. И если мореплаватель, отправляясь в путь от одного из берегов, все время продолжал плыть вдоль него, он непременно попадал на противоположный берег — ведь на всем земном шаре не существовало другого материка, кроме Арс-Итен-Шу…»
Продолжая раскопки, удачливый археолог обнаруживает следы еще одной, на этот раз еще более древней, но столь же высокоразвитой человеческой цивилизации.
А потом еще и еще.
Находятся новые документы.
Возникает и расцветает новая история.
«По мере того как зартог Софр переводил этот странный документ, чувство, напоминающее страх, сжимало его душу. Неужели население Андарт-Итен-Шу происходило от этих людей, долгие месяцы скитавшихся в пустынном океане и высадившихся именно в той части побережья, где возвышается сейчас Базидра?
Значит, эти несчастные существа были представителями того славного человечества, в сравнении с которым современных людей можно считать младенцами, едва начинающими говорить. Получается, что для того, чтобы бесследно исчезла вся долгая вековая мудрость этих могущественных народов, было достаточно самой малости — едва заметного содрогания земной коры!
Как горестно, что рукопись, о которой упоминалось в записках, погибла.
Нет даже надежды, что ее можно вновь разыскать, ведь, закладывая фундамент, рабочие перекопали всю землю…
Всего этого было достаточно, чтобы поколебать оптимизм Софра.
Если рукопись и не содержала никаких технических подробностей, то она изобиловала общими замечаниями, неопровержимо указывающими на то, что погибшее человечество стояло гораздо ближе к познанию истины, чем современное поколение.
Теперь Софру было известно все, о чем говорилось в этой рукописи, однако в ней упоминались и такие научные открытия, которые он не мог даже себе вообразить. Зато он нашел разгадку тайны древнего названия Хидем, вокруг которого велось столько бесплодных споров.
Хидем — это искаженное Эдем.
А Эдем, в свою очередь, происходит от Адама.
А может быть, и имя Адам тоже лишь вариант еще более древнего имени?
Хидем, Эдем, Адам — вечный символ первого человека и объяснение его появления на Земле. Значит, Софр ошибался, отрицая его существование, — теперь оно подтвердилось рукописью. Были правы народы, рассказывавшие легенду о первых людях, похожих на них самих.
Впрочем, ни эта легенда, ни остальные притчи не были плодом воображения обитателей Маарт-Итен-Шу. Они лишь повторяли то, что уже когда-то было сказано. Возможно, современники автора записок тоже не были первопроходцами, а вновь проделали путь, проложенный другим человечеством, населявшим Землю еще до них? Ведь упоминался же в рукописи какой-то народ, названный атлантами…
