Шестнадцатый конвой вышел из Исландии в Мурманск 20 мая 1942 года. В нем отплыло на восток 35 транспортных судов.
Безбрежная даль океана простерлась за краями конвоя, который занял своими судами и кораблями десятки квадратных миль морской акватории. Хотя опознавательные огни были погашены, все иллюминаторы закрыты стальными колпаками-задрайками, но в этих широтах царствовал полярный день. Расползшийся и в длину, и вширь конвой плыл внушительнейшей армадой.
Моряки проклинали ясную погоду. Сейчас бы туман, пургу, снежные заряды…
Наблюдатели в конвое глаз не сводили с неба, экипажи со страхом ждали оповещения о самолетах, о бомбежках и торпедных атаках.
Около полудня 24 мая, в воскресенье, когда по случаю церковного праздника команде полагалось получить дополнительный паек к обеду, появился воздушный разведчик.
Вслед за ним, как уж повелось по прошлым плаваниям, следует ждать налета. Почти всегда так случалось: как только воздушная разведка немцев обнаруживает конвой, они стараются больше не выпускать его из вида.
В ожидании неизбежного столкновения моряки облачились в спасательные жилеты. При этом кое-кто из более опытных, совершивших в Россию по рейсу, а то и по два, говорили, что авианосцы надежнее спасательных жилетов, но, к сожалению, их мало, и потому они не могут противостоять эскадрам люфтваффе.
Немецкие воздушные разведчики крутились возле конвоя целый день, не выпускали его из-под надзора. По самолету время от времени стреляли, но он отлетал подальше, в зону недосягаемости, и держал команды судов в напряжении, заставлял артиллеристов по тревоге сидеть у орудий.
Наконец, в половине седьмого утра 25 мая на чистом, безоблачном небе со стороны поднимающегося солнца появились бомбардировщики. Все, что могло стрелять на кораблях и судах, ощетинилось огнем. Даже два крейсера, что подошли к непосредственному охранению, били не только из своих зенитных средств, но и из довольно крупных орудий. Эсминцы волчком крутились по краям армады пароходов, отбивали воздушную атаку, охватывающую подковой весь караван. Бомбы рвались по краям судов и кораблей, вздымая ввысь водяные столбы. Звено «юнкерсов» прорывалось к крейсерам, надеясь погасить их воздушную защиту.
Снаряд с крейсера разорвался вблизи самолета, он клюнул носом и стал быстро падать. Летчик выбросился с парашютом. Его подобрали на эсминец. Атака не принесла конвою потерь. Два «юнкерса» сбили.
Конвой выдержал походный строй и продолжал свой курс.
Через полчаса появились торпедоносцы, но усеявшая небо шрапнель не позволила им подойти на нужное расстояние для сбрасывания торпед.
Караван вошел в низко плывущие над морем тучи. Одно судно все более отставало: его двигатели повредило взрывом бомбы. Едва ли доплывет до цели…
Небо скрылось за тучами. В караване с облегчением вздохнули, но ненадолго. Здесь, у кромки льдов, к каравану подплыли подлодки охранения. Крейсера опять покинули конвой, вероятно, ушли к своей эскадре, плывущей в дальнем дозоре.
Часа в четыре пополудни появились бомбардировщики. Сначала они бомбили подлодку, но в нее не попали. Зенитчики загнали их на большую высоту, откуда они сбросили бомбы. Но только одна взорвалась метрах в пятидесяти от судна, его сильно тряхнуло и залило верхнюю палубу потоками падающей воды.
Из конвоя ушли эсминцы. В охранении остались только более мелкие корабли. Моряки на судах боялись, что слабые кораблики не защитят их ни от массированного бомбового налета, ни от набега крейсеров, не говоря уже о линкорах. В экипажах недоумевали, куда девались те линкоры и авианосцы, что вместе с караваном готовились к отплытию из Исландии. Три дня немцы не выпускали конвой из-под своего наблюдения, время от времени бомбили, круглосуточно держали экипажи в напряжении.
После относительно спокойной ночи конвою выпал тяжелый день. На этот раз бомбардировщики атаковали звеном, сбивая орудийную прислугу с толку, либо заставляя стрелять в сторону своих, либо вынуждая прекратить огонь, чтобы не попасть по судам. Сорок минут звено за звеном выходили в атаку.
При этом налете бомбы повредили один из трех советских транспортов — «Старый большевик». С соседних судов видели, как в нескольких местах из корпуса свистали клубы пара и вырывались языки огня. Иногда судно скрывалось за густым облаком пара.
В конвое посчитали его погибшим.
Однако команда не растерялась. Люди боролись за спасение судна, за свои жизни. И они вышли из этой схватки победителями, отремонтировали машину, справились с повреждениями, подняли пар в котлах, нагнали конвой, заняли свое место в строю. За эти дни одиночного плавания и в соседстве с другими пароходами моряки судна отбили 47 атак самолетов.
Не успели люди в караване успокоиться, как самолеты налетели снова. Опять досталось боевому кораблю, в него попала бомба. Возле пострадавшего крутился корвет, старался снять людей. Но взорвались боеприпасы в погребах корабля, море поглотило обломки взлетевшего на воздух судна и часть экипажа, не сумевшего перебраться на корвет.
В третьей за этот день атаке бомбардировщиков близкими разрывами бомб повредило «Эмпайр Лоуренс», с одного борта в судно влилось много воды, оно потеряло управление. Звено бомбардировщиков со следующего захода угодило в израненный сухогруз, до соседей донеслись взрывы, вспышки, вверх взлетели водяные смерчи, а как только потоки осели, все увидели уходящий под воду транспорт. Его собрат-близнец «Эмпайр Баффин» пока еще плыл в конвое к российским берегам.
За этот день немецкие самолеты четырежды атаковали конвой, каждый раз прилетало не менее 12–15 «юнкерсов», и все они вернулись обратно на свои базы.
В последней атаке бомбы взорвались совсем близко возле бортов «Эмпайр Баффин», его так сильно захлестнуло водой, что экипажу показалось, будто они пошли на дно.
Вода разломала шлюпку на рострах, местами скрутила в жгуты леерные ограждения вдоль бортов, наделала много других бед. Но судно сохранилось на плаву, машины работали. Пароход держал строй, плыл вперед.
Конвой, хотя и несколько поредевший — за этот день вражеские самолеты потопили пять транспортов и подводную лодку, — шел по курсу, по-прежнему вытянувшись в ширину.
И на следующий день немецкие самолеты не оставили конвой в покое. Налетели пикировщики и торпедоносцы. Одна торпеда попала в судно, оно лишилось хода, по инерции прошло с пол кабельтова, склоняясь вправо и встав поперек курса соседних судов. Крен на правый борт заметно увеличивался.
Остальные плыли безостановочно, снижать ход, терять строй из-за подбитого судна не полагалось. Возле пострадавшего остался корабль-спасатель. Но вскоре с конвоя разглядели, что судно и корабль горят. Видимо, немецкие подводники разделались с ними.
