Дан в Петергофе, в 30-й день июля в лето от Рождества Христова тысяча девятьсот четвертое, Царствование же Нашего в десятое.
На подлинном Собственною Его Императорского Величества рукою подписано:
«НИКОЛАЙ».
«Гражданин»:
МОСКВА. «Радостная весть о рождении Наследника Цесаревича и Великого Князя Алексея Николаевича к вечеру сделалась известна всей Москве.
Газетные прибавления с известием этим брались нарасхват, читались с восторгом. На улицах, у киосков, на бульварах — толпа чтение телеграмм добровольцами-чтецами встречала радостными кликами «ура!»
На скачках публика потребовала исполнения гимна и покрыла его восторженным «ура!» Гимн был повторен три раза. Вечером в Сокольниках — на симфоническом концерте публика потребовала гимна, повторенного три раза при восторженном «ура!», такие же радостные патриотические манифестации происходили в театре «Эрмитаж» и в саду «Аквариум» — на открытой сцене».
ПЕТЕРБУРГ. «Сегодня, в третьем часу дня, Петербург пережил торжественную минуту. Вдруг началась пальба с Петропавловской крепости. Все, на улицах и в домах, стали с напряженным вниманием прислушиваться. Когда раздался первый выстрел, везде остановилась работа, все превратилось в миг ожидания: будет ли сто второй выстрел, раздался сто второй. Сын!.. Сын!.. — пронесся во многих местах радостный крик, многие перекрестились искренно, и столь же искренно много, много лиц просияло радостью. Священная торжественность этой минуты усиливается в представлении каждого русского еще тем, что кроме мирного салюта с Петропавловской крепости Порфирородного Младенца встречает боевой грохот орудий там, на Дальнем Востоке. И при зареве боевых огней, под гром пушек, под стоны страдальцев и умирающих русских героев-воинов, этот рождающийся первый Царский Сын дает созданной Им вокруг Своей колыбели радости святой смысл ободрения в скорби и надежды на конец ужасам!»[3]
«Новости дня»:
МОСКВА. «Л.В. Собинов, «душка Собинов», признан больным и ему дана отсрочка на год. «Собинистки», конечно, такому обороту дел рады. Люди менее экспансивные и считающие, что самый крупный талант — прежде всего гражданин, а затем уже талант, немного смущены… Тенор слишком слаб, чтобы сражаться с оружием в руках, но он, наверное, найдет в себе достаточно силы, чтобы дать несколько концертов на увеличение средств Красного Креста, для облегчения участи раненых»…
«Русское слово»:
МОСКВА. «Вчера открылось заседание комиссии по вопросу о русском правописании при Академии наук. Дебатировался вопрос о том, изменить ли русскую азбуку или оставить ее в прежнем виде. После продолжительных дебатов комиссия пришла к заключению изъять из русской азбуки «ять» и «ъ». Какой из звуков — «i» десятиричное или «и» восьмиричное — должен быть изъят, пока не решено».
«Новости дня»:
ПЕТЕРБУРГ. «В 10 час. утра у Варшавского вокзала, брошенной бомбой убит в своей карете министр внутренних дел фон Плеве».
МОСКВА. «Сегодня «Кармен». Предпоследняя гастроль солиста Его Величества Н.Н. Фигнера с участием А.Д. Вяльцевой».
ПЕТЕРБУРГ. «Свет» сообщает, что убийца статс-секретаря В.К. фон Плеве переведен в одиночную выборгскую тюрьму. Он, очевидно, твердо решил не называть своего имени. Называет себя простым рабочим, но ему не удается замаскировать правду. Лицо очень характерное и совершенно не похоже на лицо простолюдина».
МОСКВА. «Сын нашего знаменитого писателя гр. А.Л. Толстой отправляется на Дальний Восток вольноопределяющимся 217-го Кромского пехотного полка, отбывающего в составе 6-го Сибирского корпуса».
«Правительственный вестник»:
ПЕТЕРБУРГ. «Ее Императорское Величество Государыня Императрица Александра Федоровна чувствует Себя вполне хорошо и, при всем правильно протекающем послеродовом процессе и быстром нарастании сил, находится на пути к полному восстановлению здоровья. Кормление Его Императорского Высочества Цесаревича Самой Августейшей Родительницей идет успешно при полном благополучии Высоконоворожденного».
«Московские ведомости»:
МОСКВА. «Внимая ужасам войны, обыватель стал ловить японцев-шпионов.
Охотнее этому занятию отдаются на наших окраинах и в дачных местностях. С открытием дачного сезона добровольцы из публики уже наловили такое количество шпионов, что заглазно хватило бы и на две Японии.
Третьего дня был пойман еще один японский шпион. Вчера мы посетили Новую Деревню, опросили некоторых очевидцев поимки «японца» и побывали в Рогожском участке.
Никто не видел, чтобы японец что-нибудь срисовывал.
— Просто, — говорили нам, — глаза припухшие, сам весь желтый, — ну, значит, и японец.
По-русски, оказывается, говорит очень недурно, вовсе не признавался в том, что он японец, а наоборот, определенно указывал на то, что он кореец и давно живет в России, и зовут его Че Хун Со.
В Рогожском участке была удостоверена личность Че Хун Со; ни больших денег, ни карт и вообще ничего, что могло позволить счесть его шпионом, при нем найдено не было.
Ввиду того что Че Хун Со проживал в районе 1-го Тверского участка — он служил в прачечном заведении Сахарова на Волхонке, — «японца» отправили в этот участок.
Мы посетили прачечное заведение Сахарова.
Объяснение давал хозяин.
— Че Хун Со поступил на службу ко мне 12 марта. Он кореец, что было видно из представленного им вида на жительство, выданного курским губернатором. Инциденты, подобные вчерашнему, с ним случались уже не раз. Его задерживали, и личность его мне приходилось удостоверять».
МОСКВА. «В Первопрестольной возводится грандиозная постройка. Это дом Афремова у Красных ворот. В нем 8 этажей с полуподвалом. Это здание будет не только высочайшим в Москве и в России, но и во всей Европе».
«Русское слово»:
ПЕТЕРБУРГ. «Вся деятельность японцев сосредоточена в Порт-Артуре. Сведения оттуда рисуют изумительный героизм доблестной осажденной, блокируемой, бомбардируемой ежедневно и многократно атакуемой армии, отбивающейся огнем, штыками, рукопашным боем».
ПАРИЖ (ОТ НАШЕГО КОРРЕСПОНДЕНТА). «Ф.И. Шаляпин подписал контракт с Гюнсбургом и будет петь под его импрессарио в Монте-Карло и Париже за плату 5000 за выход. Он, между прочим, обязался приготовить «Фауста» на французском языке, «Мефистофеля» Бойто будет петь на итальянском».
