5. Наша нация или наш народ весьма легко может быть оскорблен в своих чувствах по тем же причинам, о коих я упомянул, говоря о нашей публике (следует различать публику от нации или народа; первая более воспитана и несколько менее невежественна, нежели народ), теми же вопросами, тем же образом и по той же причине; однако он относится с большим уважением и почтительностью ко всему, что стоит выше его, в особенности если лицо начальствующее или известнаго чина сумеет приобрести в его глазах авторитет. Народ очень любит приветливое обращение, но излишней любезностью можно навлечь на себя и неприятности, ибо в таком случае люди имеют обыкновение тотчас являться с жалобами, справедливыми или нет, которыя у них всегда на готове. – Если вы станете принимать их, то будете ими завалены, и вам будет совестно и неприятно, что вы взялись за дело, которое не можете исполнить; вместе с тем вам будет неприятно, что про вас станут говорить, что вы обманываете людей. – Поэтому, в подобных случаях лучше всего отсылать и самих людей, и их дела в подлежащия ведомства, но не входить с ними в докучливыя объяснения. Народ любит, чтобы все, касающееся религии, соблюдалось как можно строже; поэтому следует остерегаться оскорбить в нем эти чувства. Все, что я сказал выше об еде и других мелочах домашней жизни, применимо и в этом случае, ибо прислуга, принадлежа до некоторой степени к этому классу и имея приблизительно те же взгляды, всегда спешит, в особенности в минуту злобы, передать другим все, что делается, придав этому свою окраску, смотря по своим собственным понятиям. Народ любит известную представительность или пышность в одежде и образе жизни, любит также, чтобы ему показывались иногда из окна или иным образом. – Известныя мелочи производят в данный момент такое же впечатление, как самыя благия желания и намерения, которыя остаются в тайне или не замечаются никем, ибо люди, не имея возможности проникнуть эти намерения, не могут и судить о них; но поклон, улыбка или что либо в этом роде, как вещь очевидная, тотчас производят хорошее впечатление.
* * *
ИЗ ПИСЬМА ВЕЛИКОЙ КНЯГИНИ МАРИИ ФЕДОРОВНЫ. Великий Князь, очаровательнейший из мужей, кланяется вам. Я очень рада, что вы его не знаете: вы не могли бы не полюбить его, и я стала бы его ревновать. Дорогой мой муж – ангел; я люблю его до безумия.
* * *
ПИСЬМО К. И. КЮХЕЛЬБЕКЕРА ВЕЛИКОМУ КНЯЗЮ ПАВЛУ ПЕТРОВИЧУ
[Октябрь 1781]
Милостивейший Государь,
В[аше] Императорское] В[ысочество], позвольте, пользуясь случаем, засвидетельствовать свое почтение и покорно умолять о продолжении Вашей снисходительности и расположения [ко мне]. У меня здесь нет ничего интересного, [о чем бы следовало] сообщить Вам; все, что я могу, касается лишь приготовлений к будущему году. Два служебных крыла дома уже разобраны, и я заключил множество контрактов на кирпич и камень, по которым мне пришлось заплатить аванс. Г-н Сутерланд дал мне по письму В. И. В. 5000 руб. Г-н граф Чернышев взялся уладить все дела с материалами, которые должны прийти из Колпино. Так как поставщик, который должен поставить лес для полов, все еще на Ладожском канале, я обратился к г-ну генералу Мюллеру с просьбой, чтобы он позволил переправить лес по другим каналам до наступления зимы, и он с этим согласился без затруднений.
Г-н Лафермьер привезет с собой рисунок иконостаса, который сделал г-н Кваренги для здешней церкви.
Честь имею оставаться с наиглубочайшим уважением.
* * *
ПИСЬМО К. И. КЮХЕЛЬБЕКЕРА ВЕЛИКОЙ КНЯГИНЕ МАРИИ ФЕДОРОВНЕ
Милостивейшая Государыня,
Две посылки с семенами прибыли сюда. Вторая еще на таможне, но я надеюсь завтра ее получить. Я подписал распоряжения В. И. В. для садовника и собираюсь купить ему книгу Линнея, которая даст ему возможность профессионально обращаться с этими культурами. Я вышлю список растений и кустарников, которые имеются в Павловске, а также то, что г-н Сваарт (Swaart) должен прислать следующим летом, а также список растений, семена которых в посылке г-на Лаксмана, присланной Вашему Императорскому Высочеству из Сибири. Вместе с посылкой было письмо на имя Вашего Императорского Высочества, и так как я думал, что там находятся инструкции относительно семян, я решился вскрыть письмо в присутствии г-на Экка. Я посылаю письмо Вам, сделав предварительно выписку, необходимую для садовника.
Приготовления к строительству нового здания оживляют Павловск даже в это время года. Начинают строить фундамент. Посылаю Вам план верхнего этажа.
Г-н Камерон просил обратить внимание Вашего Императорского Высочества на то, что размеры, данные им, не совсем соответствуют тем, которые на плане В. И. В.; г-н Камерон счел необходимым несколько увеличить длину и ширину здания, а расположение комнат остается прежним.
Я получил от г-на Камерона несколько подробных рисунков и вскоре надеюсь получить остальные.
Я умоляю Ваше Имп. Высочество быть уверенными в том, что я сделаю все возможное, чтобы употребить все мое старание и отблагодарить Вас от своего имени и от имени моей жены. Она приносит Вам свою самую искреннюю благодарность.
Честь имею кланяться с самым глубоким уважением, Сударыня.
В. И. В. преданнейший слуга
Кюхельбекер (Küchelbecker)
Петербург. 16 января 1782.
* * *
ИЗ ПИСЬМА АВСТРИЙСКОГО ИМПЕРАТОРА ИОСИФА II МАТЕРИ. Великий Князь и Великая Княгиня, которых, при полном согласии и при дружбе, господствующими между ними, нужно считать как бы за одно лицо, чрезвычайно интересные личности. Они остроумны, богаты познаниями и обнаруживают самые честные, правдивые и справедливые чувства, предпочитая всему мир и ставя выше всего благоденствие человечества. Великий Князь одарен многими качествами, которые дают ему полное право на уважение.
* * *
ОТЗЫВ ГЕНУЭЗСКОГО ПОСЛАННИКА ВИВАРОЛА О ВЕЛИКОМ КНЯЗЕ ПАВЛЕ. Достоин удивления стойкий характер Великого Князя. Удаленный от государственных дел, ограниченный в средствах, он искренне признателен своим воспитателям и неизменно почтителен к августейшей своей матери. Его добродетель, светлый ум и трудолюбие известны в его круге. Кто может дать лучшие доказательства любви к домашнему миру и непобедимого отвращения к государственным переворотам, замедляющим успехи просвещения?
* * *
ИЗ ЗАПИСОК КНИЯГИНИ ЛИВЕН. (Мария Федоровна) пользовалась большим почтением и любовью своих детей. Никогда никакая женщина лучше не постигала и безукоризненнее не выполняла всех своих обязанностей. Ничто не может сравниться с ея жалостливостью, разумным милосердием и постоянством в привязанностях. Она любила свой сан и умела поддерживать свое достоинство. Она обладала сильным умом и возвышенным сердцем. Она была горда, но приветлива. Она была еще очень красива и, высокая ростом, производила внушительное впечатление.
