- Мы нарушили границу случайно, заблудились. Отпустите нас.
- Между нашими берегами - лед Финского залива, а не леса без конца и края, - ответил я. - Как же это вы ухитрились пойти не в ту сторону?
Поняв, что маневр не удался, финны снова начали поносить нас, грозить.
* * *
Весной 1941 года обстановка на границе стала тревожной. Вернувшиеся из дозора наряды докладывали, что в финские бухты входят торпедные катера, тральщики, эскадренные миноносцы, транспортные суда.
Чьи они? Зачем приходят и какой груз доставляют? Догадаться было нетрудно. Фашистская Германия, оккупировав почти всю Европу, усиленно вооружала маннергеймовцев, которые начали вести себя весьма нагло. Не раз приходилось нам выдворять их катера, нарушившие границу.
Как-то финское пограничное судно вошло в наши воды. На своей "каэмке" мы тотчас помчались навстречу. Сигнальщик просемафорил приказ повернуть назад, но судно-нарушитель не обратило на сигнал никакого внимания. Мы попросили, чтобы финский офицер или старший команды подошел к борту для переговоров, но с катера ответили грубой бранью.
Это была одна из тех критических ситуаций, когда надо было найти единственно правильное решение. Приказываю приготовиться к открытию огня и идти прямо на судно. Такой оборот дела особенно пришелся по душе рулевому. Перекладывая руль, он не сдержал радостной улыбки. Приник к прицелу пулеметчик.
Нас разделяли считанные метры, когда судно-нарушитель круто развернулось, зарывшись в пенистый бурун. Зажглись на солнце и погасли иллюминаторы.
- Это недоразумение, не больше! - уже чуть испуганно крикнул в мегафон финский офицер.
Подполковник П. М. Никитюк поблагодарил нас аа решительные действия, за то, что сумели ликвидировать конфликт без применения оружия.
С каждым днем активизировалась деятельность неприятельской агентуры, участились случаи задержания нарушителей государственной границы.
Как-то в начале мая мы с ефрейтором Войтенко возвращались с границы. Неожиданно налетел ураган. Ветер с силой пригибал деревья, веером расстилал по земле кустарники, бросал в глаза пригоршни песка. Пошел дождь. Потоки воды низвергались сверху, с боков - отовсюду.
- Душ Шарко, товарищ лейтенант! - пересиливая ветер, крикнул Войтенко.
На заставу мы прибежали совершенно мокрые. Несколько минут в окно настойчиво барабанили крупные капли. Наконец дождь перестал. Утих ветер. Умчалась туча. Снова засияло солнце. И тут заработала наша сигнализация, авторами которой, как я уже писал, были пограничники Бутов, Березко и Михайлов.
- На левом фланге нарушение границы. Нарушитель задержан. Наряд вызывает начальника! - перевел дежурный полученные сигналы.
На заставе я оставался один: Меле хина с группой пограничников срочно вызвали в отряд, Орешкова - в комендатуру. Хотя и был я мокрый с ног до головы, в одну минуту оседлал коня и вместе с сержантом Алексеем Прокофьевичем Синицыным и коноводом Михайловым поскакал на левый фланг заставы.
...Наряд в составе ефрейторов Семина и Бутова вел наблюдение за линией границы. Внимание Семина привлек нейтральный островок, у берега которого обильно рос камыш. Было тихо, ни одного дуновения ветерка. Неожиданно зеленая стена заколыхалась, словно кто-то осторожно раздвинул заросли. Человек или утка? Ефрейтор вглядывался с помощью бинокля, но ни одна камышинка больше не дрогнула.
Может, померещилось?
Своими подозрениями Семин поделился с Бутовым. Тот тоже взял бинокль, долго вглядывался в очертания острова, но ничего не заметил. Так прошло более часа. Когда разразился ураган и отпала надобность наблюдать, как ведет себя камыш, пограничники облачились в плащи с капюшонами и дали возможность немного отдохнуть глазам.
С финской стороны послышался шум моторов: два катера шли в кильватер. Вот они скрылись из виду, но вскоре снова появились.
- Не зря вьются коршуны! - вспомнил Семин любимую поговорку коменданта участка.
Из-за острова, час назад привлекшего внимание наряда, показалась весельная лодка. В ней находились двое: один сидел на веслах, другой на руле. И опять вернулись, словно связанные друг с другом, катера.
- Вот кто нарушил покой камышей! - сказал Семин своему напарнику, кивнув на лодку. - В нейтральные воды эта посудина зашла, видимо, ночью.
- Лодка пересекла линию границы! - объявил Бутов.
Старший наряда выпустил серию красных ракет. Но лодка продолжала приближаться к нашему берегу...
Пограничники задержали нарушителей - мужчину и женщину. Те что-то с жаром говорили по-фински, но ни Семин, ни Бутов не знали чужого языка.
- Отпустите людей! - донеслось с финского катера через усилитель. Разве не видите, что они попали в беду? Ураган унес весла...
Только теперь пограничники обратили внимание на то, что весел в лодке действительно нет.
- Но несколько минут назад я своими глазами видел весла! - сказал напарнику Семин.
- Я тоже видел весла! - подтвердил Бутов и уточнил: - Белые с красными лопастями. Они их выбросили!..
Молодчики, находившиеся на катерах, продолжали бесноваться и тогда, когда я с сержантом и красноармейцем прибыл для разбора происшествия. Оценив обстановку, принимаю решение усилить охрану не только на участке, где произошло нарушение, а и на всей линии границы, за которую отвечала застава. Вызываю нашу "каэмку".
От беспардонной ругани финны перешли к антисоветской пропаганде, а потом попытались воздействовать на наши "сыновьи чувства", как выразился их "агитатор", по всей вероятности бывший русский белогвардеец. Они сообщили, что задержаные нами "бедные рыбаки" обременены престарелыми родителями и кучей детей, которые теперь будут вынуждены собирать подаяние не только для того, чтобы не умереть с голоду, но и чтобы заплатить за лодку и снасти, которые хозяин дал их отцу...
Финские пограничники или те, кто стоял за их спиной, явно переусердствовали, сообщив такие подробности о нарушителях. Ведь по финским законам "бедные рыбаки" не имели права промышлять в запретной зоне. А если б они и отважились, то наверняка не стали бы рассказывать пограничникам свою биографию.
При осмотре на лодке были обнаружены портативные радиопередатчик и фотоаппарат, ампулы с какими-то жидкостями и порошками. Рыба оказалась несвежей, видимо прихваченной с берега, что еще больше подтвердило, кем на самом деле были "бедные рыбаки".
Стемнело, когда я, оформив соответствующие документы, отправил нарушителей границы вместе с вещественными доказательствами в комендатуру. Они так и не произнесли ни одного слова на русском языке, хотя все мы были твердо уверены, что отлично знали его, так как внимательно прислушивались к нашим разговорам и многозначительно переглядывались, услышав что-то для себя интересное.
