Их нередко поднимали среди ночи на прочес местности. В последнее время все чаще стали пролетать над ними немецкие самолеты в сторону Москвы. Курсанты даже научились определять их по гулу моторов. Он у них тягучий, с надрывом, будто «юнкерсы» с последним усилием доставляют свой смертоносный груз. Они летали группами и в одиночку — выбрасывать диверсантов и разведчиков. И тогда поступала команда на их поимку.
На это раз ничто не предвещало тревоги. Убаюкивающе пропела труба сигналиста, и дневальные прокричали:
— Отбо-ой!.. Отбо-ой!
Лагерь постепенно затихал, погружался в сон. Лишь где-то в отдалении мерно продолжал стучать электрический движок. Ночь выдалась по-осеннему холодной. Пронизывающий ветер с разбойным посвистом озоровал в голых деревьях. С недалекого Сенежского озера, за которым теснились здания Солнечногорска, тянуло промозглостью.
Давно уже прошел срок пребывания в летних лагерях, пора было Кремлевскому училищу быть на зимних квартирах в Москве, но приказ на то не поступал. Более того, училище перевели на штат стрелкового полка, и будущие лейтенанты большую часть времени находились в поле, повышая тактическую выучку.
Среди ночи начальнику училища позвонили из Генштаба.
— Училище по тревоге вывести в полном вооружении в район Волоколамска. Утром 7 октября доложить о выполнении приказа. И еще запомните, полковник Младенцев, у Волоколамска наших войск нет, там пустота. Не рассчитывайте и на тех, кто находился впереди: они окружены, зажаты в плотное кольцо. Полк поступает в распоряжение генерала Рокоссовского.
Участник недавней финской войны, полковник Младенцев понял всю серьезность и ответственность предстоящей задачи.
И вот на плацу выстроились коробки четырех батальонов. Курсанты в полном боевом снаряжении. В подсумках обоймы с боевыми патронами, на поясном ремне гранаты и зачехленные лопатки, за спиной ранцы с неприкосновенным запасом.
К строю выходит начальник училища, молча обходит его, вглядывается в безусые лица парней, словно оценивая достоинства каждого.
— Товарищи курсанты! — произнес он, привычно откашлявшись в кулак. — Озверевший враг рвется к сердцу нашей родины Москве. Мы должны стать на его пути, защитить родную столицу. Вам предстоит трудный экзамен, но не в стенах училища, а на поле боя. Ваша подготовка, способность стать офицером будет определяться умением действовать в сражении. Знаю, что у вас припасены лейтенантские знаки, как вы их называете, кубари. Но прежде чем закрепить их в петлицах, вам предстоит серьезный бой…
До места назначения почти девяносто километров, пройти такое расстояние в назначенный срок, казалось, выше человеческих сил. Особенно тяжело было идти во вторую ночь. Многие впадали в сон и, забывшись, привычно вышагивали в забытьи.
Наконец полк достиг назначенного места. Местные жители там уже оборудовали позиции. Начальник укрепрайона генерал-лейтенант Рокоссовский приказал полку занять рубеж. Предупредил, что ни справа, ни слева войск нет, надеяться не на кого.
Только через три дня подошла 316-я стрелковая дивизия генерала Панфилова, а вскоре и кавалеристы генерала Доватора. И завязались тяжелые, кровопролитные бои. В них отличились легендарные панфиловцы, отважные конники генерала Доватора и Плиева. Отойдя к реке Лама, курсанты в течение месяца отбивали вражеские атаки.
13 октября на позицию 10-й роты, в которой числился ростовчанин Аркадий Панферов, перешли в наступление три танка, семь бронемашин и взвод немецких мотоциклистов.
— Не стрелять! Подпустить ближе! — послышалась команда.
Прицельным огнем курсанты разделались вначале с мотоциклистами и автоматчиками, а потом, когда танки и бронемашины достигли траншеи, забросали их гранатами и бутылками с зажигательной смесью. Удалось не только отразить атаку врага, но и захватить пленных.
Но последовала новая атака. На этот раз силы врага были большими. Подоспевшие артиллеристы открыли по ним огонь, но орудий было недостаточно, и вскоре танки ворвались на позиции роты. Один прошел через окоп, где находились Аркадий Панферов и его помощник Русанов. Под тяжестью машины земля обвалилась, и курсантов засыпало землей.
— Гранатой его! — не растерялся наводчик, и Русанов метнул в танк гранату.
Аркадий схватил бутылку с горючкой и бросил ее туда же, целясь в корму, где находился двигатель. И на броне вдруг заплясали язычки огня, а затем всплеснулось пламя.
С лязгом откинулась крышка танка, показались немецкие танкисты.
— Бей их, Аркадий! Бей гадов! — закричал Русанов, подавая снаряженный патронами диск.
И Панферов бил по врагу очередями…
Трудная обстановка создалась в эти дни и в Москве. В связи с возникшей угрозой для нее было введено осадное положение. 15 октября Государственный Комитет Обороны принял решение об эвакуации столицы и постановил:
«1. Поручить т. Молотову заявить иностранным миссиям, чтобы они сегодня же эвакуировались в г. Куйбышев.
2. Сегодня же эвакуировать Президиум Верховного Совета, также правительство во главе с заместителем Председателя СНК т. Молотовым (т. Сталин эвакуируется завтра или позднее, смотря но обстановке).
3. Немедленно эвакуироваться органам Наркомата Обороны и Наркомвоенмора в г. Куйбышев, а основной группе Генштаба — в г. Арзамас.
4. В случае появления войск противника у ворот Москвы поручить… произвести взрыв предприятий, складов и учреждений, которые нельзя будет эвакуировать, а также всего электрооборудования метро…»
Утром 16 октября в Москве начали закрываться заводы и фабрики. Толпы людей потянулись на восток, запрудив горьковское шоссе. Тут были автомобили различных столичных учреждений, повозки, тягачи. Все катилось на восток. Железная дорога с трудом справлялась с эвакуацией важнейших заводов в Сибирь и за Волгу.
Начальник столичного гарнизона генерал Артемьев призывал: «Нужно быть готовым к тому, что улицы Москвы могут стать местом жарких боев, штыковых атак, рукопашных схваток с врагом.
Это значит, что каждая улица уже сейчас должна приобрести боевой облик, каждый дом должен стать укреплением, каждое окно — огневой точкой и каждый житель Москвы — солдатом…
Все те, в ком бьется честное сердце советского гражданина, выйдут на уличный бой с ненавистным врагом…
Население города Москвы вместе со всей Красной Армией уже сейчас должно подготовиться к борьбе не только с вражеской пехотой, но с вражескими танками…»
А в это время курсанты Кремлевского училища, действуя в составе 16-й армии генерала Рокоссовского, продолжали удерживать рубеж. Противник создал здесь ударную группировку из четырех полнокровных танковых и пехотных дивизий и беспрерывно атаковал.
