А потом он ушёл.
“Это так странно, - сказал один из помощников, - Я не могу поверить, что он из всех людей пригласил именно вас на продвинутую Тантру. Чтобы попасть туда, нужно учиться пятьдесят лет”.
Я направился в класс под открытым небом, и меня посадили перед всем происходящим. Класс был наполнен этими сумасшедшими монахами в головных уборах, похожих на римские. Они все медитировали и издавали звуки. Далай Лама сидел на возвышенной платформе, а помощник рядом с ним много говорил и читал. Они начали проходить вокруг серебряного кубка, заполненного протухшим молоком яка. Все старшие монахи сделали по большому обильному глотку этого варева, и подумал: “О, да, дайте и мне немного этого протухшего молока яка”. Один монах передал мне кубок, и я глотнул, но я не был готов к этому. Я думал, что смогу вытерпеть немного этого дерьма со странным вкусом, но это было намного сложнее. Это и было причиной тому, что к этому курсу нужно было готовиться пятьдесят лет. Я покинул класс в первый перерыв, впечатлённый упорством этих монахов. До того, как я уехал в Новую Зеландию и Индию, я предложил Луису (Louis) вместе с Шерри (Sherry) переехать ко мне, потому что Шерри ждала ребёнка. Я думал, что будет хорошо впустить энергию и теплоту семейной жизни в мой относительно необжитой дом. Поэтому, возвращаясь домой, я возвращался к ним и малышке Кэш (Cash). Кэш была удивительный ребёнком, и у нас царила милая семейная атмосфера, мы жарили попкорн и вместе смотрели фильмы.
Но это было задолго до того, как я снова начал принимать наркотики. Когда это началось, мои друзья не понимали этого. Они все думали: “О, теперь после встречи с Далай Ламой он никогда не употребит наркотики снова”. Но всё было совсем не так. Мне не нужно было проделывать весь этот путь в Индию за духовным просвещением. Бытовая, каждодневная духовность обычной жизни была прямо передо мной, она была в каждом укромном уголке и трещине, я мог бы её найти, но принял решение игнорировать.
Я начал ошиваться по мотелям на окраине города, уходя в шести или семидневные загулы. Единственным неудобством теперь было то, что дома у меня была целая семья, которая нервно ждала моего возвращения. В один из таких загулов я крадучись вернулся домой в пять утра, чтобы не разбудить Кэш. Я хотел проскользнуть к себе в спальню, поспать пару дней и оставить все последствия волнения людей на как можно более далёкое будущее, но я увидел, что Шерри сделала для меня маленькую святыню. Она взяла одну из моих фотографий с Далай Ламой и вставила её в маленькую милую гибкую рамку, а рядом поставила миску попкорна. Это практически разбило мне сердце.
В другой раз, когда я тихо вернулся домой поздней ночью, я открыл дверь своей комнаты, и небольшой парень приподнялся на кровати и сказал: “О, Боже, пожалуйста, о, о!”. Это был отец Луиса, который спал в моей постели в моё отсутствие. Мне пришлось вернуться, потому что мне нужно было ещё немного денег, чтобы продолжить мой загул. Когда я взял деньги и начал уходить, Шерри была вне себя.
“Всё. Хватит, сволочь. Ты пойдёшь в реабилитационную клинику. Это сумасшествие”, - сказала она. Я согласился сесть на мотоцикл и поехать в Воздействие, далёкую клинику в Пасадене. Пасадена производит впечатление безопасного, спокойного, обжитого рая, где когда-то зародилась слава Beach Boys. Но Северная Пасадена, где находилась клиника Воздействие, была резким, жёстким образцом гетто. Воздействие была известна как последнее место, куда бы вы хотели попасть. Сюда попадали все, кто прошёл через реабилитационные клиники всех тюрем. Это было решительное, бескомпромиссное место, работающее по принципу “стань трезвым или умри”.
Я был в тридцать четвёртой палате и разделял её с тремя другими парнями. На этот раз меня определили на полный, двадцати восьмидневный курс, и я начал бороться со своими демонами. Несмотря на всю работу, которую я проделал там, проблема заключалась в том, что я никогда не хотел постоянно оставаться чистым. Я по миллиметру продвигался вперёд и заставлял себя не хотеть кайфа, но моё желание принять наркотики всё ещё оставалось большой частью моего сознания. Каждый день я проводил, по крайней мере, два часа, думая о том, чтобы уйти, достать немного денег, принять наркотики и потом повторить это снова.
Было ещё хуже, когда я посещал выездные собрания. Так как клиника Воздействие работала по системе качественных достижений, чем больше достижений у вас есть, тем больше льгот вы накопите. Одной из таких льгот было право посещать собрания вне здания клиники. Всякий раз, когда мы набивались в эти маленькие автобусы и ехали на собрания, я смотрел из окна на самые захудалые бары самых захудалых районов и мечтал о том, чтобы войти туда и выпить с завсегдатаями этих кабаков. Что угодно, чтобы вернуться обратно на свою колею.
Когда я, наконец, обосновался там, обычный распорядок дня не был таким уж плохим. Ты просыпаешься, молишься, наводишь порядок в комнате, чтобы не получить негативных отзывов и не заработать дополнительную домашнюю работу. Мои соседи по комнате просто очаровывали меня. Я ужасно сочувствовал парню из Флориды, который был героиновым наркоманом: я видел, что он боролся, но его шансы на восстановление были плохи, притом, что его жена страдала той же зависимостью. Многие другие люди находились уже на третьем своём лечении, и им грозил серьёзный тюремный срок в том случае, если они не справятся со своими проблемами.
После уборки комнаты ты спускаешься в кафетерий, где было довольно весело. Вся еда была жирной, крахмальной и сахарной, самое плохое, что можно себе представить. Но это было сделано, что вернуть вашему телу немного веса. Все буквально налетали на еду. Там был огромный выбор десертов в любое время дня, включая завтрак. Я не ел там мясо, но постоянно уплетал сладости.
Мой обычный день в клинике Воздействие отличался от других пациентов. По какой-то причине со мной не обращались как с обычным человеком. Все получали работу, косили лужайки или мыли пол, а я меня направляли в продвинутый класс предотвращения рецидива, который отнимал много времени и был довольно интенсивным. В ходе этого курса каждому из нас давали день или два на то, чтобы нарисовать большой календарь последних восьми лет жизни на огромной классной доске. Затем мы рассматривали подробнее главные события и даты, когда случались наши рецидивы, вспоминали, что этому предшествовало, и что было после них. Я был на этих занятиях с двадцатью другими хроническими наркоманами-рецидивистами, и они начали указывать на очевидный факт - всякий раз, когда я заканчивал отношения с какой-либо женщиной, это ускоряло рецидив. Я понимал, что у меня была проблема, что-то в самом процессе ранения чьих-то чувств приближало меня к срыву. Это действительно проявилось после того, как я расстался с Джэйми (Jaime) и начал встречаться с множеством разных девушек. Всё происходило по схеме: встречаться с девушкой месяц, расстаться, наркотический рецидив.
