Во всех городах вводилась карточная система снабжения хлебом в зависимости от наличных запасов. Городские органы должны были выдавать по карточкам «не более одного фунта на едока в сутки». При такой норме, как писал Врангель, можно было «дотянуть при существующих запасах муки до нового урожая». Врангель запретил даже изготовление сладких кондитерских изделий. Предусматривалось также при выпечке хлеба обязательное добавление в ржаную или пшеничную муку 20 процентов ячменя. Войскам запрещалось брать хлеб из частных лавок — за этим должны были следить начальники гарнизонов. Армия получала хлеб из своих пекарен, на которые карточная система не распространялась.
Правительственные агенты в деревнях уплачивали 75 процентов закупочной цены зерна деньгами, а в счет остальных 25 процентов, предполагалось, крестьяне могли получить из лавок Управления торговли и промышленности мануфактуру и сельскохозяйственные орудия, что не всегда обеспечивалось. Закупленные зерновые поступали на рынок, что понижало рыночную цену хлеба.
Тринадцатого июля ввиду улучшения продовольственного положения карточная система снабжения хлебом была отменена.
Дабы уменьшить дефицит продовольствия путем использования рыбных ресурсов Черного моря и под предлогом привития населению Крыма православных ценностей были введены как для армии, так и для населения три постных дня в неделю. Запрещался вывоз за пределы Крыма хлеба, рыбных продуктов и различных жиров. В то же время врангелевское правительство стремилось импортировать продовольствие: солонину и мясные консервы — из Болгарии, жиры — из Константинополя и т. д.
Врангель издал ряд приказов против спекулянтов. 19 мая, например, он призвал к бойкоту торговцев, «непомерно повышающих цены», и к образованию союзов потребителей.
Но 12 сентября в очередном приказе главнокомандующему пришлось констатировать: «…вместо отказа от приобретения продуктов по спекулятивным ценам и активного противодействия безудержной алчности отдельных лиц посредством организации кооперативов, общественных лавок, столовых, хлебопекарен и т. п. население покупает эти продукты, и в том числе даже не являющиеся предметами необходимой потребности, по любым ценам и, таким образом, само потворствует интересам преступной наживы. Более того, некоторая часть населения занимается усиленной скупкой ценностей и иностранной валюты и, содействуя тем самым не вызываемому разумными основаниями обесценению нашего рубля, затрудняет работу Правительства в области финансовой и продовольственной политики. Между тем переживаемый исключительный момент Русской истории властно требует крайнего напряжения сил всех граждан вообще и каждого в отдельности и не допускает бездеятельного и безучастного отношения общества к вопросам государственного значения в то время, когда на его защиту на фронте проливается кровь лучших наших сынов».
Барон упорно не желал понимать, что голод не тетка — купишь продукты по любой цене. Он также отказывался принять то, что очень многие не верили в прочность белого Крыма и спешили, если была такая возможность, обзавестись валютой и ценностями, чтобы было на что существовать в эмиграции. К тому же крупные экспортно-импортные дельцы перехватывали львиную долю продовольствия, поскольку, в отличие от государственных организаций, платили не бумажными деньгами, а дефицитными промышленными товарами (сельскохозяйственный инвентарь, ткани, обувь, керосин, спички, мыло).
Всё же в Крыму и Северной Таврии осенью 1920 года было заготовлено достаточно зерна, мяса и растительного масла, чтобы более или менее благополучно дотянуть до урожая 1921 года.
Врангель также начал перестройку системы управления. Приказом от 29 марта он объявил «Положение об управлении областями, занимаемыми Вооруженными силами на Юге России», гласившее:
«Правитель и главнокомандующий вооруженными силами на Юге России обнимает всю полноту военной и гражданской власти без всяких ограничений. Земли казачьих войск независимы в отношении самоуправления, однако с полным подчинением казачьих вооруженных сил Главнокомандующему.
Непосредственно Главнокомандующему подчиняются:
помощник главнокомандующего,
начальник его штаба,
начальник военного управления,
начальник морского управления — он же командующий флотом,
государственный контролер,
начальник гражданского управления, ведающий: внутренними делами, земледелием и землеустройством, юстицией и народным просвещением,
начальник хозяйственного управления, ведающий: финансами, продовольствием, торговлей и промышленностью и путями сообщения,
начальник управления иностранных сношений.
Все эти лица составляют при Главнокомандующем совет, имеющий характер органа совещательного».
Этот совет, преобразованный затем в правительство Юга России, продолжал оставаться совещательным органом. Председательствовал на заседаниях обычно помощник главкома генерал П. Н. Шатилов, а затем прибывший в Крым А. В. Кривошеий, 24 мая назначенный помощником главнокомандующего и правителя по гражданской части. Шатилов же стал начальником штаба главнокомандующего. 15 июня генерал Врангель учредил Управление торговли и промышленности и Управление земледелия и землеустройства.
Барон ввел при командирах корпусов должности начальников гражданской части, которые наделялись правами губернаторов. Подчиняясь командиру своего корпуса, такой чиновник получал руководящие указания из Севастополя, от начальника Гражданского управления. Однако уже в конце июля 1920 года гражданские части были расформированы, так как их деятельность «вносила на местах излишний параллелизм, путаницу и неразбериху». Фактически власть осталась у военачальников, которые, в частности, самостоятельно решали вопросы снабжения войск за счет местного населения, игнорируя попытки начальников гражданской части как-то упорядочить реквизиции.
Деятельность контрразведок, являвшихся при Деникине «самым преступным элементом» Белого движения, была поставлена под прокурорский надзор. В целях повышения эффективности работы и исключения злоупотреблений из их ведения изымались дела неполитического характера и передавались в уголовный розыск.
Врангель издал приказ от 6 апреля, согласно которому воинские начальники лишались исключительного права возбуждать уголовные дела против своих подчиненных. Предание суду теперь должно было производиться не по усмотрению начальства, а путем непосредственного внесения военно-прокурорским надзором обвинительного акта в суд с сообщением о том начальству обвиняемого для объявления в приказе. Исключение из этого правила было сделано лишь для высших начальников (на уровне командиров дивизий и корпусов): для их привлечения к суду необходимо было согласие их начальства или главного военного прокурора.
