Провалом правительства следует считать и польскую войну 1830–1831 гг., которую в исторической литературе принято называть восстанием. По Конституции 1815 г. Царство Польское располагало собственной армией; ее ядро составляли части, сражавшиеся еще под знаменами Наполеона против России. Офицеров польских войск, скомпрометированных в заговоре декабристов, а также участвовавших в тайных польских обществах, выпустили из-под стражи. Деятельности III Отделения на территории Царства Польского не допускал наместник Константин Павлович. Последний, кстати, назвал предложение Николая I послать польский корпус против Турции во время войны 1828–1829 гг. «нелепой штукой». Государь считал себя обязанным считаться с мнением наместника, а еще больше – с конституцией, данной Польше Александром I, и не стал принимать жесткие меры. Однако, получив сведения о подготовке назначенного на декабрь 1830 г. восстания, он потребовал от брата решительных действий.
В окружении Константина Павловича были агенты заговорщиков, не выявленные Военно-секретной полицией. Благодаря его мягкости, либерализму и известной несдержанности они узнали о намерениях русского императора. В итоге вечером 17 ноября вооруженная толпа под предводительством студентов и младших офицеров ворвалась в резиденцию наместника – Бельведерский дворец. Константина (он сумел скрыться через потайной ход) ценой собственной жизни спас генерал его свиты А. А Жандр. Был убит генерал-адъютант С. Потоцкий. Но ситуация не стала критической: ко дворцу подошли русские уланы и подольские кирасиры, прибыли также верные присяге польские конные егери. Под конец дня к ним пробились все русские и часть польских войск, а генерал Д. А. Герштенцвейг предложил пустить в дело оружие, обещая усмирить Варшаву.
Депутация мятежников предложила Константину Павловичу польскую корону. Однако наместник отказался пустить в ход оружие, полагая, что «всякая пролитая капля крови только испортит дело». Он отпустил верные ему польские войска, а сам с русскими частями отошел в Россию. Нерешительность и слабоволие Константина пришлось исправлять годичной войной, которая стоила обеим сторонам не менее 35 000 только убитыми. Основными промахами русских оказались недооценка противника и ослабленная в мирный период боевая подготовка войск. Был забыт и опыт партизанской войны, что позволило отряду Г. Дембинского, насчитывающему около 4000 человек, пройти сквозь боевые порядки русских войск из Литвы под Варшаву через Беловежскую Пущу.
После окончания войны Царство Польское, потеряв свою автономию, было обращено в генерал-губернаторство, и сотрудники III Отделения, равно как и Корпуса жандармов, получили возможность работать на его территории точно так же, как в России.
В 1832 г. Военно-секретная полиция была упразднена, ее оперативные сотрудники (чиновники особых поручений) перешли на службу в III Отделение. В начале года для наблюдения за эмигрантами постепенно стала создаваться Заграничная агентура – агентурная сеть III Отделения за пределами России. Одними из первых организаторов заграничного сыска стали сотрудники Военно-секретной полиции А. А. Сагтынский и К. Ф. Швейцер. А. А. Сагтынский работал во Франции, Пруссии и Италии. К. Ф. Швейцер, а также Н. А. Кошинцев – в Австрии и Пруссии. Во Франции действовал Я. Н. Толстой[381], не были обойдены вниманием и другие страны Европы, где работу проводил М. М. Попов. Все оперативники III Отделения имели за рубежом свои сети секретных сотрудников.
Деятельность Заграничной агентуры на территории иностранных государств обеспечивалась санкциями Священного союза и дополнительным соглашением между императорами о сотрудничестве в области политического сыска (1834 г.). При этом русская агентурная сеть работала и в интересах монархов других государств. Сотрудничество было достаточно интенсивным. Так, в 1835 г. сотрудник III Отделения Г. Струве был направлен в Вену для изучения организации и работы секретной канцелярии и шифровального отдела Министерства иностранных дел Австрии. Но поскольку до конца дружественных спецслужб не бывает, сведения, направлявшиеся Заграничной агентурой в Санкт-Петербург, содержали и ценнейшую разведывательную информацию.
Кроме политического сыска III Отделение занималось обеспечением безопасности империи и по другим направлениям, в том числе вело контрпропаганду. Уже в начале 1830-х гг. Я. Н. Толстой по личной инициативе проводил такую работу во Франции, в 1836 г. он направил развернутую докладную записку, посвященную проблемам психологической войны. Ее высоко оценили Бенкендорф и государь, и в 1837 г. Толстой вернулся в Париж. Б. Л. Модзалевский так описывал его деятельность: «Должность его была загадочная и неопределенная. Занимаемое им место не относилось к служебным, но он получал чины и ордена. Личное его дело хранилось в Министерстве просвещения, но он числился по особым поручениям в III Отделении. Сам он говорил о своей должности как о „единственном месте, не определенном штатами, – для защищения России в журналах и опровержения противных ей статей“»[382]. Толстой опубликовал во Франции свыше 20 брошюр и свыше 1000 статей. Пример одного из многочисленных представителей известного рода Толстых лишний раз доказывает, как можно и должно организовывать секретную службу и защищать (с оперативной и социальной позиций) секретного сотрудника на боевом посту. Прозорливость Я. Н. Толстого в вопросах организации психологической войны может служить поучительным примером и для политиков XXI в. Контрпропаганду помогали вести многие печатные издания. Издатель франкфуртской газеты «Journal de Francfort» французский журналист Ш. Дюран защищал политику русского правительства с 1833 г. Успешно работал с прессой в Пруссии, затем Австрии К. Ф. Швейцер. Бенкендорф писал о нем в своих воспоминаниях: «Я послал в Германию одного из моих чиновников, с целью опровергать посредством дельных и умных газетных статей грубые нелепости, печатаемые за границей о России и ее монархе, и вообще стараться противодействовать революционному духу, обладавшему журналистикой»[383]. Издатель газеты «Северная пчела» Н. И. Греч также осуществил ряд публикаций в зарубежной прессе. Известный поэт Ф. И. Тютчев, установивший связь с III Отделением еще в 1840-х гг. и самостоятельно пытавшийся наладить систему русской печатной контрпропаганды за рубежом, отправил по этому вопросу докладную записку государю, однако его замыслы в должной мере не были реализованы. В 1843 г. чиновником Особенной канцелярии МВД стал знаменитый писатель И. С. Тургенев, знавший в совершенстве английский, немецкий и французский языки. Некоторые иностранные журналисты (Л. Шнейдер в Пруссии, де Кардон во Франции) занимались политической аналитикой. Регулярно присылавшиеся ими на имя редакторов русских изданий письма с оценкой политической и экономической ситуации в своих странах поступали в III Отделение.
