«I. Русские захотят нас упредить и с этой целью нанесут превентивный удар по начинающим сосредоточиваться у границы немецким войскам.
II. Русские армии примут на себя удар немецких вооруженных сил, развернувшись вблизи границы, чтобы удержать в своих руках новые позиции, захваченные ими на обоих флангах (Балтийское и Черное моря).
III. Русские используют метод, уже оправдавший себя в 1812 г., т.е. отступят в глубину своего пространства, чтобы навязать наступающим армиям трудности растянутых коммуникаций и связанные с ними трудности снабжения, а затем, лишь в дальнейшем ходе кампании, нанесут контрудар.
Относительно этих трех вариантов можно сказать следующее.
Вариант I.
Представляется невероятным, что русские решатся на наступление крупных масштабов. <…>
Вариант II.
Это решение представляется наиболее вероятным, поскольку нельзя предположить, что столь сильная военная держава, как Россия, без боя уступит свои богатейшие, в том числе и недавно завоеванные, области. <…>
Вариант III.
Если русские будут заранее строить свой план ведения войны на том, чтобы сначала принять удар немецких войск малыми силами, а главную свою группировку сконцентрировать в глубоком тылу, то рубежом расположения последней севернее Припятских болот может быть, скорее всего, мощный водный барьер, образуемый реками Двина (Даугава) и Днепр. Этот барьер имеет разрыв шириною всего приблизительно в 70 метров – в районе южнее Витебска.
Такое неблагоприятное для нас решение следует также учитывать как возможное. С другой стороны, совершенно невероятно, что южнее Припятских болот русские без боя оставят почти незаменимые для них области Украины…»[269].
Действительно, трудно отказать прагматичным германским аналитикам и стратегам в адекватности восприятия действительности, в умении точно прогнозировать возможное развитие готовящихся военных действий… А профессиональные партизаны из полка «Брандербург 800», абверкоманды и абвергруппы фронтовой разведки, состоявшие при «Валли-2», имели за плечами богатейший опыт проведения разведывательных, диверсионных и психологических операций в Польше, Бельгии, Голландии, Дании, Норвегии, Франции, Югославии, Греции на Ближнем Востоке и на Крите. Из анализа разведывательно-диверсионных операций противника в начале войны видно, что немецкий спецназ был великолепно подготовлен для действий в тылах Красной армии с учетом тогдашней специфики военного строительства в СССР.
Успехи немецких войск в западных областях Украины объяснялись еще и тем, что незадолго до начала боевых действий украинская «пятая колонна» поступила в распоряжение армейской разведки. В преддверии крупномасштабных военных действий Абвер начал вооружение групп оуновцев и завербованных фольксдойче на советской территории, переправляя им оружие через границу.
Согласно архивам Службы безопасности Украины, весной 1941 года в составе националистического подполья в Западной Украине было около двадцати тысяч человек. Каждый оуновский подпольщик заранее знал, к какому отряду он принадлежит, кто его командир, где следует получать оружие, где находится место сбора, но главное – он имел представление о характере и направлении предстоящих действий. Оуновцы скрывались небольшими группами в труднодоступных местах (в горах и лесах). Лица, официально служившие в органах власти и управления, имели индивидуальные задания по организации саботажа, диверсий и антисоветской агитации.
Боевые действия оуновцев против советских войск развивались с опережением линии фронта с запада на восток. Первыми выступили националисты Львовской, Дрогобычской, Волынской и Ровенской областей. Они перерезали линии связи, нападали на пограничников, вели бои с отдельными частями Красной армии и войск НКВД. Оуновцы совершали налеты на мелкие гарнизоны и проводили удары из засад по армейским колоннам. После короткого внезапного обстрела войск, используя все тот же метод пластичного контакта, боевики отходили в леса, где занимали заранее подготовленные позиции. В таких городах, как Львов, боевики (как и франкисты в Испании) обстреливали красноармейцев из винтовок и пулеметов с чердаков и крыш домов. Также они помогали немецким войскам ликвидировать остаточные группы красноармейцев, пограничников и сотрудников НКВД – НКГБ.
Одновременно велась разведка укрепленных районов, сведения о передвижениях войск немедленно передавались немецкому командованию. Неоднократно при перевесе сил националисты занимались разоружением деморализованных красноармейцев и даже небольших воинских подразделений. В некоторых районах, например в Луцке, Сарнах, Олевске, боевики сумели захватить мосты и транспортные узлы и удерживали их до подхода механизированных немецких частей. К приходу немцев многие районы уже полностью находились под полным контролем ОУН.
В конце июня 1941 года выступили оуновцы Тернопольской области. Захваченные ими райцентры Козовое и Теребовля удерживались до подхода немцев. Они же прервали сообщение между Тернополем и Теребовлей. Отсутствие связи и слухи, распускавшиеся оуновцами, посеяли панику в райцентрах, и утром 5 июля города были взяты. В боях были захвачены сотни единиц стрелкового оружия, грузовики, снаряжение.
Когда имелась возможность, оуновцы координировали свои действия с наступающими немецкими частями. Так, 2 июля боевики заняли Коломыю, захватили склады РККА, довооружились и затем захватили переправы через реку Прут. Среди отходящих, часто деморализованных красноармейцев легко было сеять панику и срывать планы организованного отхода частей.
В это же время в Полесье выступили боевики Т. Бульбы-Боровца, проводившие акции с августа 1940 года. Отряды «Полесского лозового казачества», созданные во второй половине 1930-х гг., уже имели опыт боевых действий. Во время германо-польской войны они орудовали в тылах польских войск и смогли захватить значительное количество оружия. После установления в западных Украине и Белоруссии советской власти часть «лозовиков» эмигрировала, другие ушли в подполье. Нельзя исключить, что в отрядах Бульбы-Боровца находились бывшие боевики активной разведки РУ РККА, распущенной на территории Полесья еще в 1925 году. В июле 1941 года «лозовики» захватили значительную часть Полесья и создали там свою Олевскую республику.
Ущерб от совместных действий немецких диверсантов, а также украинских, белорусских и прибалтийских националистов в июне – июле 1941 года был значительным. Боевые группы противника разрушали коммуникации и линии проводной связи[270], захватывали переправы, наводили авиацию и танки на маршевые колонны, уничтожали командный состав Красной армии, передавали ложные приказы и сообщения, сеяли панику среди отступающих бойцов. О значительных затруднениях в управлении войсками писали впоследствии многие советские полководцы. Такое признание с их стороны показывает не локальный, а действительно стратегический характер действий германских диверсионных подразделений летом 1941 года.
