«Brandy» и «Waken Up» — наименее интересные номера Старра — Нильссона — постигла та же судьба, что и «Can't Fight Lightning». «How Long Can Disco On», еще одно полусерьезное творение этого тандема, так и не была записана. Слабая пародия на саму себя, стилизованная под регги, она вошла в альбом «Flash Harry» 1980 года, в котором Хэрри принял эстафету Ринго, пригласив для записи пластинки несколько весьма колоритных персонажей, в их числе был Леннон, Лауэлл Джордж из «Little Feat» и поэт Ван Дайк Парке, которого Нильссон пригласил и для аранжировки «Back Off Boogaloo» в 1981 году.
Результатом того, что Ринго постучал на тамтамах на «Heart of Mine» для альбома Боба Дилана «Shot of Love», стало тесное сотрудничество первого с новым гитаристом «Rolling Stones» Роном Вудом. Плодом их совместной работы стала «Dead Giveaway», которая не цепляла ухо ничем, кроме проигрышей на саксофоне и басовой партии в духе Эдди Кокрейна. Более ощутимый вклад внесли Стив Стиллз — последний из пяти продюсеров «Stop and Smell the Roses» и соавтор Майк Стерджис в «Nice Way», которая, если не считать пения Старра, могла принадлежать, скажем, «Crosby, Stills and Nash».
Кроме короткой статьи в NME о том, что Старр снова вернулся в студию, Англия, где теперь «царствовал» Адам Ант, больше ничем не выразила своего отношения к его неоднородному детищу. Не дошли до широкой аудитории и фильмы «Wrack My Brain» и «The Cooler», психологическая драма, которая была показана на Каннском кинофестивале в 1982 году. Пол, который стал постепенно заполнять собой пустоту в душе Старра, возникшую после смерти Леннона, появлялся в разных обличьях на протяжении всего клипа, сюжет которого был позаимствован из комедии Монти Пайтона «Ripping Yarns» («Разорванная пряжа») — Ринго выступал в нем в качестве заключенного в лагере военнопленных, охраняемых исключительно женщинами (одна из них — Линда Маккартни). За бесчисленные попытки сбежать его неизменно сажали в карцер; его рассудок постепенно помрачался, в то время как он испытывал противоречивые чувства по отношению к коменданту лагеря, которого сыграла, естественно, Барбара.
Для Уолтера Шенсона из Universal «The Cooler» оказался «неподходящим». Он считал, что фильм «слишком депрессивный и сюрреалистический. Мы хотим сохранить невинность «A Hard Day's Night». To, что главным героем фильма был Ринго, не имело никакого значения по сравнению с тем, что в нем снялся более «престижный» Маккартни, пускай он и «появлялся в кадре лишь время от времени».
«Wrack My Brain» был показан, и пластинка звучала в эфире нескольких американских телепередач — Good Morning America, The Johny Carson Show и т. д., с которыми продюсеры Старра вели переговоры, несмотря на то, что он «проявлял все меньший интерес к их записи и раскрутке». Тем временем по параллельному каналу Пит Бест со своим «The Complete Silver Beatles» спокойно вещал в передаче Whatever Became of…; возможно его «телеги» были не столь захватывающими, как у Ринго, который в пьяном виде выступал в The John Davidson Show. Перед многими подобными рутинными интервью вроде этого Старр принимал на грудь сверх меры, однако всегда пытался держать себя в руках. Он никогда еще не заходил так далеко, как теперь, когда он «напивался до беспамятства, и так было почти каждый вечер».
Его свита снисходительно наблюдала за ним из–за кулис, однако для операторов это было поистине фантастическим шоу, когда пьяный субъект, одутловатый и бледный, повторял вопросы ведущего и собственные ответы и шатался повсюду со своим «Полароидом». Манерность Старра достигла здесь воистину грандиозных масштабов — его голос то повышался почти до крика, то резко понижался до едва различимого шепота. Нужно было соединить два эпизода только что отснятой программы, когда Дэвидсон разбушевался и ушел и, как отметил раскаивающийся Ринго, «все стали упрашивать его вернуться, а я ушел к себе в артистическую и хлопнул еще пару стаканчиков коньячка».
Джордж Бест, великий футболист, таким же образом устраивал клоунаду перед миллионами телезрителей. Более скромной рекламы удостоился диджей Проби, который, кое–как дождавшись конца вечерней передачи на одном из провинциальных каналов, помчался из плимутской студии в фойе близлежащего кинотеатра Drake Cinema, чтобы всласть потренькать на гитаре. Подобным же образом яркие представители Свингующих шестидесятых Уэйн Фонтана, Томми Куикли, Кейт Ричарде и Вив Стэншелл из «The Bonzo Dog Band» плыли по жизни, как клочья пены в бескрайнем океане. Героин, транквилизаторы, скотч, пиво — все это было лишь временным анальгетиком, которым они пытались заглушить жестокие приступы отчаяния.
По мнению Тони Бэрроу, алкогольная зависимость Старра обострялась, так как он чувствовал себя «второсортным битлом». Однако, каковы бы ни были причины его болезни, «я знаю, что эта проблема жила во мне долгие годы», и хотя он и не был знатоком латинского, начал, правда безрезультатно, исповедовать один из принципов Сенеки: «Pars sanitatis velle sanari fruit» («Желание излечиться — первый шаг к выздоровлению»), заменив крепкие спиртные напитки — даже свой обычный утренний Remi Martin — на менее крепкие вина. Пока без слишком печальных последствий, завтраки и обеды Барбары также не обходились без приличной дозы алкоголя, а когда она была в Италии, то там «не пила без того, чтобы не напиться». Выпивая шестнадцать бутылок в день, ее второй супруг добровольно обрек себя на домашний арест, поскольку выходить куда–либо означало, что «я буду вынужден проводить в машине целых сорок минут и не иметь никакой возможности промочить горло». Барбара, однако, не отставала, она «попала в эту ловушку из–за меня. Раньше, до того как мы встретились, она ложилась спать в десять и вставала в восемь утра. Теперь ее образ жизни полностью соответствует моему».
Перед ним маячила перспектива получить роль в фильме «Dallas», однако, поскольку Старр был не прочь сняться в телевизионной мыльной опере, он подождал до 1983 года, когда Старр и Барбара — в роли богатой пары, потакающей всем своим капризам, — снялись в американском мини–сериале по роману Джудит Кранц «Princess Daisy». Их роли не требовали исключительной актерской подготовки, хотя Ринго в одной из сцен приходилось есть икру (между дублями он все же полоскал рот).
После «Princess Daisy» Барбара снималась довольно редко, так как «работа, которую мне предлагают, подразумевает, что я два–три месяца не смогу видеться с семьей». Однако после разговора Барбары с Хэрри Нильссоном в одном аскотском пабе — а оба были уже весьма нетрезвы — немедленно поползли слухи о том, что Ринго собирается финансировать фильм под названием «Road to Australia» («Дорога в Австралию»), сценарий к которому написал Роберт Панама, автор многих комедий сороковых годов о Бинге Кросби, Бобе Хоупе и Дороти Ламур. Ринго тяготел к роли Хоупа, тогда как Барбара проявила интерес к Ламур.
