оказалось.
Останки долгое время хранились в краеведческом музее, а в 1962 г. решили перенести их в Архангельский собор, расположенный на территории Нижегородского кремля. Специальная комиссия с помощью эксперта с кафедры судебной медицины мединститута предположила, что кости принадлежали Кузьме Минину, его жене и подростку-родственнику. В конце концов, кости трех скелетов были захоронены в Архангельском соборе Нижегородского кремля. На надгробной плите высечено: «Кузьма Минин. Скончался в 1616 г.».
Завершая рассказ о Минине и Пожарском, несколько слов стоит сказать и об их культе. Разумеется, речь идет о светском культе.
Михаил и Филарет сделали все, чтобы подвиг Минина и Пожарского был мифологизирован и затерялся в ряду романовских сказок о святом царевиче Димитрии, крестьянине Иване Сусанине, чудесном избрании царя Михаила и т.д.
Первым, кто по достоинству оценил историческую роль Минина и Пожарского, был Петр Великий. По пути в Персию он заехал в Нижний Новгород. Там 30 мая 1722 г. Петр отметил свое пятидесятилетие. Он был на литургии в Спасо-Преображенском соборе, пел вместе с певчими и читал Апостол, а по окончании службы пожелал увидеть могилу Кузьмы Минина. Поклонившись до земли, Петр Великий произнес: «Вот истинный избавитель Отечества!»
Позже официальные власти стали вспоминать о Минине и Пожарском в годы военных неудач. Так, поражения в войнах с Наполеоном в 1805— 1807 гг. вызвали вспышку патриотизма среди московских дворян, хорошо описанную Львом Николаевичем Толстым в романе «Война и мир». На этом фоне стал создаваться и культ Минина и Пожарского. Одни о них писали стихи, а скульптор И.П. Мартос в 1811 г. начал работать над памятником воеводам второго ополчения. Завершить постройку грандиозного монумента удалось лишь после победы над «врагом рода человеческого». 20 февраля 1818 г. в центре Красной площади был торжественно открыт памятник с краткой надписью на постаменте: «Гражданину Минину и князю Пожарскому благодарная Россия».
Как остроумно написал историк Валерий Шамшурин: «С тех пор Минин и Пожарский стали одними из самых популярных исторических личностей, без упоминания о которых не обходился ни один серьезный разговор о судьбе России. Увековеченные Мартосом, они воспринимались неразрывно, как одно целое, символизируя жертвенный подвиг во имя Отечества. Однако и в те времена высказывались суждения об их неравнозначности, и предпочтение отдавалось то Минину, то Пожарскому. Любопытно в этой связи свидетельство Александры Осиповны Смирновой-Россетоб отношении к вождям земского ополчения царя Николая I: «Он очень восторгается Мининым, гораздо более чем Пожарским, который был прежде всего вояка 81»».
В 30-е годы XX века большевики дважды переносили памятник Минину и Пожарскому по территории Красной площади с одного места на другое. По этому поводу эмигрантская пресса злословила, что Минин показывает рукой Пожарскому: «Мы раньше вон там стояли». И действительно, рука Минина точно указывала на то место.
Любопытно, что с петровских времен до 1860 г. ни один корабль русского флота не был назван в честь Минина и Пожарского. А вот в 60 — 70-х годах XIX века, когда коварный Альбион чуть ли не ежегодно грозил войной России, первые русские броненосные крейсера, специально построенные для борьбы на британских коммуникациях, получили названия «Князь Пожарский» и «Минин».
Очередной пик культа Минина и Пожарского наблюдался в 1918— 1920 гг., когда белогвардейская пропаганда оказалась в крайне затруднительном положении. Белые громогласно обличали бесчинства красных, но взамен идей большевизма ничего не могли предложить. Даже по простейшим, но животрепещущим вопросам — о будущем государственном устройстве России, о владении землей и др. — вожди белых отвечали: «Вот победим коммунистов, тогда посмотрим». (Так называемая позиция непредопределенности, сформулированная деникинским правительством.)
Единственный позитивный лозунг белых был: «Даешь единую и неделимую Россию!» И тут как нельзя кстати пригодился культ Минина и Пожарского. Их имена к месту и не к месту повторяла белая пресса. Бронепоезда с названиями «Князь Пожарский» и «Кузьма Минин» можно было встретить на всех фронтах гражданской войны. На Каспии деникинцы два танкера вооружили тяжелыми орудиями и назвали крейсерами «Минин» и «Пожарский».
В первые годы после революции в СССР господствовала историческая школа М.Н. Покровского, которая всех государственных деятелей России до 1917 года объявила реакционными. Созыв второго ополчения Минина Покровский именовал «наемом дворянского ополчения буржуазией».
В Малой советской энциклопедии издания 1930— 1932 гг. о Минине и Пожарском говорится: «Минин-Сухорук... нижегородский купец, один из вождей городской торговой буржуазии... Буржуазная историография идеализировала М.-С. как бесклассового борца за единую «матушку Россию» и пыталась сделать из него национального героя». «Пожарский... князь... ставший во главе ополчения, организованного мясником Мининым-Сухоруком на деньги богатого купечества. Это ополчение покончило с крестьянской революцией».
С укреплением личной власти Сталина и ростом международной напряженности в конце 1930-х гг. кардинально изменилась официальная точка зрения на русскую историю. Это хорошо проиллюстрировано пропагандистскими фильмами «Александр Невский» и «Минин и Пожарский». Последний был снят в 1939 г. на «Мосфильме» по сценарию В.Б. Шкловского. Роль Д.М. Пожарского сыграл Б.Н. Ливанов. Князь был представлен великим патриотом, рыцарем без страха и упрека. Однако если отбросить излишнюю идеализацию Минина и Пожарского, сценарий был предельно близок к исторической правде, насколько это можно сделать в односерийном фильме.
В последних кадрах фильма Кузьма Минин говорит на Красной площади: «Побили мы ляхов, а коли сунутся, и далее будем бить. Здесь мы им хвост отрубили, а там, — и Кузьма энергично простирает руку то ли на запад, то ли в будущее, — и шкуру спустим!»
Это была не только речь исторического лица начала XVII века, но и суровое предупреждение тем, кто еще в 1939 г. мечтал о Речи Посполитой «от моря до моря», то есть от Балтики до Черного моря с включением в состав Польши русских, украинских, белорусских и немецких земель.
7 ноября 1941 г. Сталин, принимая парад на Красной площади, напутствовал уходящие на фронт полки: «Пусть вдохновляет вас в этой войне мужественный образ наших великих предков — Александра Невского, Дмитрия Донского, Кузьмы Минина, Дмитрия Пожарского, Александра Суворова, Михаила Кутузова!»
В 1943 г. советское правительство нашло средства поставить в городе Горьком на центральной площади памятник Кузьме Минину. В годы Великой Отечественной войны имена Минина и Пожарского можно было увидеть на броне танков и бронекатеров, на фюзеляжах самолетов.
В 1952—1953 гг. были заложены крейсера проекта 68бис «Дмитрий Пожарский» и «Кузьма Минин».
Можно ли считать, что устроение общенационального праздника 4 ноября будет достойным памятником Минину и Пожарскому? Думаю, что нет. Начнем с того, что замена 7 ноября на 4 ноября и так вызвала возмущение левой оппозиции, и не исключено, что
