Алехина под звуки танго.
Нервное перенапряжение, острая конкуренция – все это не способствует дружбе между гроссмейстерами. Алехин уклонялся от матча-реванша с Капабланкой, кубинец отвечал обвинениями… К славе и фортуне два гения относились ревниво.
А потом был роковой банкет в парижском Русском клубе. Белая эмиграция чествовала русского чемпиона. В газетах вышел такой спич Алехина: «Миф о непобедимости большевиков развеется, как развеялся миф о непобедимости Капабланки». Алехин старался воздерживаться от политических заявлений и, скорее всего, тут поработали редакторы… И они своего добились. Вскоре в журнале «Шахматный вестник» появилась гневная статья Николая Крыленко: «После речи Алехина в Русском клубе с гражданином Алехиным у нас все покончено – он наш враг, и только как врага мы отныне должны его трактовать». Чемпиона поссорили с советской властью… Так часто бывало в его судьбе: он слишком увлекался великой игрой и, несмотря на юридическое образование, порой не обращал внимание на то, что происходило помимо шахмат. И попадал впросак.
Он не уставал удивлять своих поклонников. Чего стоят только первые в истории кругосветные шахматные гастроли (США, Мексика, Куба, Гавайи, Япония, Шанхай, Гонконг, Филиппины, Сингапур, Индонезия, Новая Зеландия, Цейлон, Египет, Палестина, Италия), когда Алехин сыграл 1320 партий (многие – вслепую), из которых 1161 выиграл и только 65 проиграл.
Дважды в матчах за звание чемпиона мира он сокрушил Ефима Боголюбова – еще одного русского эмигранта. Помутнением и нервным расстройством объясняли знатоки неожиданное поражение в матче с Максом Эйве. На два года Алехин потерял шахматную корону, но в матче-реванше 1937-го разгромил Эйве с таким натиском, что голландский гроссмейстер навсегда лишился спортивного куража. Из турнирных побед Алехина самыми яркими считаются триумфы в Сан-Ремо в 1930-м и в Бледе в 1931-м – в те годы он был неудержим. До сих пор ни один из чемпионов мира не побил алехинского рекорда: почти 60 процентов сыгранных партий он завершил победой!
Легенды ходили о его уникальной памяти. Однажды гроссмейстеру Найдорфу удалось сыграть с Алехиным вничью.
– Поздравляю вас, молодой человек, – протянул ему руку Алехин, – теперь вы можете гордиться ничьей с чемпионом мира!
– Извините, но счет наших встреч 1,5:0,5 в мою пользу, – шутливо ответил Найдорф. – Да, да, в 20-е годы вы однажды проиграли мне в сеансе одновременной игры в Варшаве.
– Этого не может быть, я помню в лицо всех шахматистов, которые когда-либо выигрывали у меня, в том числе и в сеансах одновременной игры.
– Разрешите напомнить вам эту историю. В сеансе было запланировано 25 досок, но вас попросили допустить еще двух подростков, жаждущих сразиться с такой знаменитостью. Однако число 25 было оговорено заранее, и вы сначала отказались. «Неужели вы испугались этих мальчишек?» – обвинил вас кто-то из организаторов. «Что? Да я готов играть с ними вслепую!». И ребят посадили так, чтобы вы не могли их видеть. В тот вечер единственную победу над вами одержал один из мальчиков, с которым вы играли вслепую. Хотите верьте – хотите нет, но это был я! – Так это вы пожертвовали мне ладью на b2? – воскликнул Алехин. – А я уже двадцать лет мучаюсь, что так и не увидел соперника, обыгравшего меня тогда в Варшаве!
Тем временем, в СССР разгорелась настоящая «шахматная горячка». Набирали силу молодые шахматисты – в первую очередь, Михаил Ботвинник. В 1936-м Ботвинник черными в блестящем стиле выиграл у Алехина на турнире в Ноттингеме. На том турнире молодой советский гроссмейстер разделил первое место с Капабланкой. «У Ботвинника наибольшие шансы сделаться чемпионом мира в ближайшие годы. Он имеет все необходимые качества: хладнокровие, выдержку, а больше всего глубокое понимание позиции», – писал Алехин. Он радовался успехам русской шахматной школы и готовил собственное эффектное возвращение в Россию – на белом коне. Победителем! В 1935-м в «Известиях» появилась такая весточка от блудного сына: «Не только как долголетний шахматный работник, но и как человек, понявший громадное значение того, что достигнуто в СССР во всех областях культурной жизни, шлю искренний привет шахматистам СССР по случаю 18-й годовщины Октябрьской революции. Алехин». Послание Алехина сперва хотели опубликовать с ядовитым комментарием, но по личному распоряжению Сталина оставили только алехинский текст. Без журнализмов. Москва стала чуть ближе к шахматному страннику.
Вторая Мировая началась во время шахматной олимпиады. Алехин сражался за сборную Франции. Узнав о наступлении Вермахта на Польшу, он выступил с призывом бойкотировать сборную Германии. Вряд ли в тот день чемпион мог предвидеть, в какой омут втянет его война…
Он оказался в оккупированной Франции вместе с женой – американкой еврейского происхождения Грейс Висхард. В шахматах он просчитывал последствия каждого хода – быстрее и глубже других. А на житейские дела пороху не хватало. Еще в юности Алехина прозвали Тишайшим – за нелюдимость, за то, что не любит покидать мир деревянных пешек и ферзей. Он некоторые свои партии так и подписывал – А.Тишайший… Алехину дали понять: если не станет выступать под флагом со свастикой – с Грейс разберутся по законам военного времени. Чемпион попал в ловушку. Против такой комбинации у него не было ответного хода. И вот он уже проводит сеансы одновременной игры с офицерами Вермахта – в Праге, в Париже… А весной 1941-го в газете «Паризер цайтунг» выходит статья чемпиона мира под названием «Еврейские и арийские шахматы». Редакторы исказили текст Алехина, превратили его в фанатичного «шахфюрера». Ему действительно было свойственно сложное отношение к «еврейскому вопросу» в шахматном аспекте. Но ни зоологическим антисемитом, ни сторонником Гитлера гроссмейстер никогда не был. Он прекрасно понимал, что коричневый режим сужает его свободу творца великой игры, вольнолюбивого маэстро.
После краха Третьего Рейха многие лучшие европейские и американские шахматисты объявили Алехину бойкот. Чемпион мира стал нежеланным гостем на главных турнирах. При нем оставалась только корона! Он нашел пристанище в Португалии, в тихом Эшториле. По Родине тосковал острее, чем прежде. Особенно, когда выныривал из мира шахматных комбинаций, чтобы дать отдых голове. Оглянется – а вокруг все чужое. И путь в Союз закрыт.
Обращение советских шахматистов в правительство о разрешении М. Ботвиннику играть матч с А. Алехиным за звание чемпиона мира.
Но в феврале 1946-го в английском посольстве ему передали письмо Ботвинника: «Я сожалею, что война помешала нашему матчу в 1939 году. Я вновь вызываю Вас на матч за мировое первенство. Если Вы согласны, я жду вашего ответа, в котором прошу Вас указать Ваше мнение о времени и месте матча». Значит, Россия поняла и простила его?.. 23 марта шахматная федерация приняла официальное решение о проведении матча Алехин – Ботвинник, а на следующее утро чемпиона нашли мертвым в номере эшторильского отеля «Парк». Больное сердце, жесткое эмигрантское мясо, попавшее в дыхательные пути – так говорили врачи. Разумеется, возникли и криминальные версии: в отравлении Алехина обвиняли
