МВФ был ошеломлен произошедшим, мировые фондовые рынки потеряли устойчивость. Коммунисты и националисты в российском парламенте истошно вопили и призывали к чисткам, тюремным заключениям и наказанию евреев. А в Кремле Кириенко и его «подельники-реформаторы» уже паковали свои чемоданы. «Ужасный кошмар России», – цитирую слова моих коллег из вышедшего 18 августа номера газеты «Уолл-Стрит Джорнел». Однако лучше всех подвел итог случившемуся, итог тому, как миллионы русских теперь воспринимали неудавшуюся попытку страны принять западный образ жизни, мэр Москвы Юрий Лужков. Его сердитое лицо заполнило собой весь большой экран телевизора в переполненном баре аэропорта Шереметьево.
– Дамы и господа, – провозгласил он, – эксперимент окончился!
Это было последнее, что я увидел и услышал, когда мы готовились навсегда покинуть Россию.
Эксперимент России с демократией впечатляюще завершился в последний день старого тысячелетия, когда Борис Ельцин неожиданно отрекся от должности президента и миропомазал на царство Владимира Путина в качестве исполняющего обязанности нового президента страны.
Заявление Ельцина об отставке подействовало отрезвляюще на русских гуляк, праздновавших начало Нового года. Царь Борис Неудачный с экранов телевизоров просил прощения у своих подданных за совершенные им грехи во имя свободы и свободного рынка. России, сказал он, теперь нужен молодой и сильный человек, твердая рука которого сможет сокрушить коррупцию и преодолеть хаос. Одним из таких людей является Владимир Путин – ветеран КГБ и обладатель черного пояса по дзю-до. В тот же вечер Путин провозгласил принцип «диктатуры закона» и гарантировал Ельцину и его семье защиту от любых судебных преследований. Этот бескровный дворцовый переворот означал, что «банкирщине» пришел конец, теперь банкиры не будут больше править страной.
Начало правления Путина было обставлено традиционной инаугурацией и поиском козлов отпущения. К счастью для русских евреев, в качестве подходящей мишени были выбраны чеченцы. В серии таинственных взрывов жилых домов в Москве конца 1999 года были обвинены чеченские террористы, таким образом была развязана вторая чеченская война. Военная кампания объединила население России вокруг своего пока еще не совсем ясного лидера, который летал на фронт на реактивном истребителе МиГ и сумел поднять новую волну национализма, чтобы противостоять возможной оппозиции на президентских выборах в марте 2000 года. Номинально имеющиеся соперники, претендующие на пост президента, например Лужков, столкнулись с такими горами компромата, нарытого друзьями Путина из КГБ, что благоразумно решили для себя не высовываться и спокойно переждать этот спектакль.
Чубайс, Немцов, Кириенко и многие другие «молодые реформаторы» быстро принесли клятву на верность новому хозяину России.
Также поступили Потанин и большинство других олигархов, которые своими уловками, рецепт которых они получили от своих западных священных покровителей, спровоцировали финансовый крах страны с помощью ряда эффектных, но выгодных для себя банкротств.
Путин позволил финансовым воротилам сохранять их богатства до тех пор, пока они не вмешиваются в политику, а его прокуроры отслеживали их корпоративные связи, чтобы при признаках коррупции начать необходимые расследования.
Только Владимир Гусинский отказался от подобной фаустовской сделки, он продолжал использовать все свои СМИ, выставляя на всеобщее обозрение этническую чистку в Чечне. Он критиковал Путина за возрождение советских символов – мелодии гимна СССР для государственного гимна России и флага Красной Армии, а также за возрождение института информаторов спецслужб. В итоге он был посажен в тюрьму, а через некоторое время сбежал на свою виллу в Испании. Как пишет сам Гусинский, теперь здесь он находится под домашним арестом и под постоянной угрозой экстрадиции в Москву, а российское правительство тем временем пытается завладеть его телевизионной сетью.
Другой российский медиа-магнат, финансист Борис Березовский, также сбежал из страны, когда московские прокуроры стали наступать ему на пятки, – у прокуроров было о чем поговорить с Березовским. Главное, что он поставил на карту, – это его телекомпания ОРТ, которую государство хотело у него отнять. Стремясь возродить государственный контроль над прессой, Путин заявил, что он просто исправляет «разрушительную ошибку», совершенную в годы правления Ельцина, а именно – разрешение частной собственности на СМИ в России. Другим наследием Ельцина, от которого Путин отказался в первый же год своего правления, была с таким трудом завоеванная автономия каждого из 89 регионов России. В девяностые годы регионы получили право избирать собственных лидеров, чтобы управлять своими владениями. Жизнь показала, что, хотя региональные губернаторы и были слишком часто некомпетентными или нечестными (или и то и другое) людьми, они, тем не менее, обеспечивали своим регионам большую, чем когда-либо в истории России, самостоятельность. При молчаливом согласии парламента, где преобладали депутаты от коммунистической партии, Путин восстановил советскую систему вертикальной власти и управления – региональные лидеры могли занимать свои должности только с одобрения президента, а при необходимости он мог их уволить в любое время.
Неудивительно, что отношения Путина с Западом значительно охладели в последние несколько лет. В Вашингтоне, где мы теперь проживаем с Робертой, вхождение во власть Путина и его сподвижников из прежнего КГБ вызвало острые дебаты по вопросу: «Кто потерял Россию?» Республиканцы все сваливали на администрацию Клинтона, обвиняя вице-президента Гора и демократов в их потворстве развитию коррупции в России, на которую они смотрели сквозь пальцы. В Конгрессе состоялись специальные слушания по этому вопросу, много упреков прозвучало по содержанию передовиц газет «Вашингтон Пост» и «Нью-Йорк Таймс».
Истина, однако, состояла в том, что никто Россию не терял – русские сами потеряли себя. Как известно, России в 1990-е годы был предложен точно такой же пакет помощи, как Польше, Венгрии и Чехии. В отличие от этих процветающих ныне стран, удостоенных приема в члены НАТО, или от Балтийских стран, стремящихся стать членами Европейского Союза, посткоммунистические лидеры России никогда по-настоящему не хотели стать частью большой семьи западных наций. Они хотели от Запада только денег и обожали его роскошные автомобили, мобильные телефоны и бытовую технику, но не имели никакого желания принять западные идеалы. Так, они упорно отрицали суть понятия правительства, предназначение которого, прежде всего, состоит в том, чтобы служить своему народу, а не добиваться каких-либо иных целей.
