октября. Очень холодно. Все простыли. А время тянется страшно медленно. До рассвета еще более двух часов.
– Господин капитан! Холодно! Не ползти ли нам понемногу в гору? – умоляюще говорили офицеры своему командиру роты. А у последнего самого давно уже было такое желание.
– Ну, вперед! Медленно, осторожно, тихо…
С остановками через несколько аршин подъема цепи стали подниматься. Вперед выдвинулась реденькая цепочка, которая должна обозначать собой рубеж начала атаки. Достигнув линии, с которой, стоя в рост, виден был на фоне темно-серого неба и облаков гребень горы и двигающиеся по нему фигуры противника, цепи замедлили движение, усилили осторожность, ползли и замерли на линии выдвинутой цепочки…
Сколько оставалось шагов до противника, определить было трудно: 50–60 или до 100? Но уже ясно слышались разговоры на горе. Не было сомнения – противник готов встретить атаку, но он еще не увидел и не услышал подползших и затаивших дыхание марковцев.
«Хватит ли сил и дыхания без остановки добраться до красных?» – думал каждый и решал: должно хватить! Лежали, как пластуны, но блуждая глазами по долине: там где-то стоит батарея, которая подаст сигнал к атаке.
Вот и признак наступающего рассвета: облака, повисшие над горой, до которых рукой подать, – стали бледнеть.
Две вспышки орудийных выстрелов в темной долине…
Еще не донеслись до марковцев звуки выстрелов, как они вскочили и… вперед? Звуки артиллерийских выстрелов, вспышки и разрывы снарядов, всего лишь в нескольких десятках шагов перед ними, раздались одновременно.
Несколько мгновений полной тишины и… затрещали с горы ружейные выстрелы и пулеметные очереди. Марковцы штурмуют гору.
Вбегали на нее одиночками, группами в 2–3 человека. Пулемет скосил офицера многими пулями, ранил еще двух, но замолк под ударами штыков. Красные ошеломлены, отбегают… их задерживают командиры. Офицеры идут «в штыки». 2–3 закалывают, 3–4 пристреливают выстрелами в упор. В одном месте 10–15 красных сдаются. «Не трогать их!» – кричит командир взвода. Горячий порыв, сверхусилие, охлаждены. А в этот момент с криком: «Бей их! Вперед! Их мало» – красные контратакуют на этом участке. Взятые было в плен берутся за винтовки. Под их штыками падает командир взвода, еще двое. Остальные катятся с горы вниз. Но неустойку ликвидируют с соседних участков. Редкие выстрелы. Красные оставили свои позиции только лишь под угрозой штыка. Они не осмелились принять удара, а где приняли – гибли. И это перед бойцами, совершенно выдохшимися, с бешено бьющимися сердцами, с одеревеневшими, уже бессильными мускулами ног.
То, что казалось марковцам террасами горы, было всего лишь узким, в 3–5 шагов, гребнем, за которым начинался пологий спуск в широкую ложбину, вливающуюся верстах в 3–4 в низкую долину. Весь скат в ложбину был усеян красными.
Но… марковцы не только не преследовали, но и не стреляли. Они были не в силах… Кто-то крикнул: «Пулеметы сюда!» Напрасно! Даже лошадьми невозможно втянуть их на гору. Оставалось быть лишь зрителями, как отходил противник, приводил себя в порядок и остановился на складке местности верстах в двух.
Время шло, а они продолжали лежать на горе. Уже дыхание стало нормальным, успокоилось сердце, но не двигались ноги; так были переутомлены они. Обменивались впечатлениями: о крутизне подъема горы, которую они проделали; о своем положении непосредственно под облаками, скрывающими вправо вершину горы; о долине, видневшейся верстах в 4 внизу, и хуторе на ней; о следующей горе. Мало кому приходилось наблюдать такой гористый пейзаж.
И как-то неожиданно все услышали:
– Спасибо за славную атаку, орлы! С победой, орлы!
По гребню проходил и приветствовал их полковник Наркевич, временный командующий полком. Марковцы с искренней радостью видели своего заурядного, скромного, «без страха и упрека» командира здесь, на горе, взобраться на которую при его сорока с лишним летах не представлялось легкий делом. «Сам – орел!» – говорили про него.
Влево, в долине, шел бой. Наконец, по гребню быстро передалось: «Вперед!» Батальоны стали спускаться. Красные, открыв огонь, однако, быстро оставили свою позицию в ложбине. Видно, как из хутора уходили их обозы и вскоре за ними и цепи. Противник отступал перед фронтом всей дивизии, под угрозой захода ему в тыл марковцев. Отступал по двум направлениям: по долине, вверх по течению р. Егорлык, и на следующую гору – Меловую.
К вечеру 1-й и 2-й батальоны пришли в хутор Нижне-Егорлыцкий, который они видели с горы, и расположились на ночлег под охраной 3-го, выдвинувшегося к горе Меловая, перед которой красные заняли позицию, и Пластунского, ставшего по долине. Подъехали пулеметы, орудия и кухни. Совершенной неожиданностью оказалось, что потери полка за две атаки Недреманной горы не превысили 50 человек.
30 октября. Полку дана задача: совместно с пластунским батальоном взять Меловую гору, предварительно отбросив красных на нее с их предгорной позиции.
Выполнять предварительную задачу выпало на 3-й батальон; задачу весьма нелегкую, т. к. наступать ему нужно было на подъеме, и, кроме того, ему было сообщено, что за его наступлением будет наблюдать генерал Деникин, находящийся влево, в расположении конной дивизии генерала Врангеля. Образцово, как на смотру, выполнял он свою задачу.
Но остальные батальоны выступили не за ним, а по долине р. Егорлык, вслед за пластунским батальоном. Они не видели, как наступал 3-й батальон, но слышали разгоравшийся огневой бой. Марковцами овладело даже беспокойство, когда артиллерийский взвод, шедший с батальонами, выехал вправо на пологий скат Недреманной горы и открыл беглый огонь для поддержки 3-го батальона, а когда огонь оказался еще и необычно длительным, то их беспокойство дошло до грани, когда узнать, в чем дело, стало необходимым. От колонны батальонов к батарее поскакали конники. Карьером они мчались назад и неожиданно с радостными лицами, размахивая фуражками. «Германия капитулировала!» – кричали они. Это им сообщили батарейцы, которые от радости ли или от того, что теперь скоро можно ожидать помощи от союзников, открыли такую стрельбу. Новость для всех была исключительной по открывающимся перед ними перспективами, но быстро она отошла на задний план: на первое место стала озабоченность полученной боевой задачей.
Меловая гора, вдоль которой шли батальоны, стояла влево огромным, отвесным массивом, с краями, покрытыми кустарником. Высота ее? Да не все ли равно какая: 10 или 50 аршин, но… как взять ее? – вопрос, который не ставился перед Недреманной. Но может быть – обходом?
Впереди начался бой. Туда проехал вспомогатель 1-й Инженерной роты. Полк прошел до 12 верст и вошел в хутор Верхне-Егорлыцкий, только что взятый пластунами. Здесь картина местности изменилась: массив горы круто повернул влево и охватывал большую лощину, в глубине которой было видно с. Татарка. От горы, как и от начинавшегося далее другого
