Из воспоминаний Юрия Никулина: «В Австралии на гастролях в Мельбурне выступали в огромном ярко-зеленом шапито. Билеты на все гастроли были проданы заранее. В местной газете была помещена фотография, на которой, закрыв лицо руками, плачет маленькая девочка. Под фотографией вопрос: "Вы знаете, почему плачет эта девочка?" И тут же ответ: "Она плачет потому, что родители в это воскресенье не смогли достать ей билет на выступление Московского цирка".
Прочтя это, я обратился к импресарио с просьбой, чтобы дали в газете объявление, что артисты советского цирка приглашают к себе девочку, которая плакала в прошлое воскресенье. Такое объявление поместили. К ужасу импресарио, в воскресенье вместе с родителями на представление пришло более 20 девочек. Родители заявили, что плакали именно их девочки. Импресарио сказал нам шутя: "Ваш русский гуманизм доведет меня до разорения". Но всех девочек и родителей все-таки на представление пропустил».
* * *Из воспоминаний Юрия Никулина: «В Сиднее нам предстояло заполнять большую паузу, во время которой убирали клетку для хищных зверей. Долго ломали голову, чем заполнить эту паузу. Решили давать "Лошадок". Реприза-то длинная. Когда выехали на манеж на своих бутафорских лошадках, поняли — репризу нужно "тянуть", поскольку клетку убирают слишком долго. Мишу осенила идея. Он перепрыгнул на своей лошадке через барьер, подъехал к первому ряду зрителей, снял с коленей какой-то женщины мальчика лет шести, посадил его на лошадку перед собой и начал катать. Я с другой стороны зала взял на свою лошадку девочку. Публика тепло приняла нашу импровизацию. Через несколько дней униформисты приноровились убирать клетку в короткий срок, но мы по просьбе импресарио продолжали катать детей».
* * *
Из воспоминаний Юрия Никулина: «Еду в Сокольники, где находится завод стекла. Там делают особую бутылку для новой цирковой репризы. Идея вроде хорошая. Партнер спрашивает меня:
— А ты не пьешь больше?
— Нет, завязал, — должен ответить я, вытаскивая бутылку водки, у которой горлышко завязано узлом.
При рассказе реприза многим нравилась, но скольких трудов стоило найти мастерскую, уговорить мастеров-стеклодувов сделать эту странную бутылку. Наконец бутылка у меня в руках, и я вижу — получилось что-то не то. Узел выглядит неестественным. Никто не поверит, что можно так завязать горлышко бутылки. Огорченный, уезжаю из лаборатории в Союзгосцирк».
* * *
Из интервью Татьяны Николаевны Никулиной: «Перед началом первой репризы они всегда выходили со словами: "А почему так тихо?" — и зал обычно взрывался аплодисментами. И тогда Юрий Владимирович шел между барьером и первым рядом и здоровался с детьми, пожимал руки, а потом обязательно старался найти девочку в красных колготках, пожимал ножку и говорил: "Какая красивая ножка!" До сих пор многие приходят и говорят — вы знаете, а он мне пожал ножку».
* * *Из интервью Юрия Никулина: «Вручал мне орден в Кремле секретарь Президиума Верховного Совета СССР Георгадзе, я благодарю, а он: "У меня к вам вопрос. Мы в семье спорим: кто Этуш по национальности? Я говорю: азербайджанец. Жена говорит: грузин. Рассудите нас!" — "Сказать честно?" — "Ну, конечно". — "Еврей". — "Да что вы…" Георгадзе был потрясен и тут же сказал: "Великий артист"».
* * *Из интервью Юрия Никулина: «С мужем Фурцевой Фирюбиным летели из Австралии домой. На винтомоторном самолете. Тридцать шесть часов! Я тогда хорошо понял, почему Австралия никогда не воевала. Кому охота так далеко пилить? Столько бензина жечь! Ночевка была в Бомбее. И Фирюбин пришел в гостиницу, зашел к нам в номер. Я ему: хочу вас угостить, у меня в сумке трехлитровая бутыль виски, сунули мне перед отлетом австралийские коммунисты. Только закусывать нечем. Давайте попробуем закусывать льдом, в холодильнике его полно. Вот до утра мы эту бутыль и усидели. Фирюбин, я с женой и Миша Шуйдин, партнер мой. Песни пели… Молодые были».
* * *
Из интервью Алексея Германа: «Юрий Владимирович дружил с ленинградским писателем Израилем Меттером. Как-то мы со Светланой, женой, заехали к нему. Видим, около дома стоят четыре такси. Понятно, что не к Меттеру, — подумали мы, — наверное, какая-то свадьба. Поднимаемся, и в квартире у Меттера застаем Никулина, и выясняется, что все четыре машины приехали за ним. Оказалось, Юрий Владимирович, вызывая такси по телефону, сказал, кто он такой. Приехал таксист, которого он вызвал. Приехали два других таксиста, перехватившие разговор, посмотреть на Никулина — а это, на минуточку, уже ночь глубокая! И приехала диспетчерша — разоблачать самозванца: она не поверила, что это действительно тот самый Никулин позвонил».
* * *Из дневников Юрия Никулина: «Весной 1975 года съемочная группа фильма "Двадцать дней без войны" долго искала вокзал, внешне похожий на ташкентский военного времени. Более всего подошла одна из станций Калининградской области. Во время съемок вокзал преобразился: сменилась вывеска, по перрону ходят узбеки в халатах, к забору привязан верблюд… Группа снимала, а вокзал продолжал работать. Подошел поезд дальнего следования. В нем возвращался из краткосрочного отпуска молоденький солдатик. Накануне, после проводов, его впихнули в вагон, где он всю дорогу спал. Вышел из вагона, глянул на вокзал, увидел вывеску "Ташкент", бросил чемодан на землю и заплакал навзрыд: "Всё, будут судить за неявку в срок!" Разъясняли ему минут десять, что приехал он куда нужно. Счастью не было предела, тем более что Людмила Гурченко подарила ему свою фотографию с автографом».
* * *
Из интервью Алексея Германа: «Когда мы снимали фильм "Двадцать дней без войны", Юрий Владимирович писал с журналистом свою книжку… Книжка вышла, он нам ее подарил, мы со Светланой прочли и решили попробовать сделать фильм. Позвонили ему, а он достаточно сухо отреагировал, так что я даже подумал, что он сам хочет такой фильм снимать, и отошел в сторону. Мы стали снимать "Лапшина". Жаль, что он остался в кино недораскрученным. Вспомните, как он потрясающе сыграл в "Андрее Рублеве". Там бездна залегала. Товстоногов говорил: "Учтите, Леша, артист, способный к цирку, это — артист. Артист, не способный к цирку, это не артист"».
* * *Владимир Шахиджанян был инициатором создания книги о жизни Юрия Никулина. С начала 1970-х годов в течение семи лет он почти ежедневно по часу или больше беседовал с Юрием Владимировичем, записывал его воспоминания, кропотливо расшифровывал записи, и так, постепенно, складывалась книга. Наконец она была готова, но… Из воспоминаний Владимира Шахиджаняна: «Долго мы мучились над названием. Как-то с Юрием Никулиным мы были на концерте Вольфа Мессинга. После концерта прошли к нему за кулисы поблагодарить за концерт и пожаловались, что никак название для книги не придумаем.
