В случае известия о внезапной гибели Наполеона «только Жюно мог возложить корону на нового избранника. В его ведении находился гарнизон Парижа, а другие воинские формирования должны были бы подчиниться свершившемуся, так же как и армии, находящиеся в кампаниях. А народ, конечно, смирился бы с волей военных».
Как бы то ни было, Каролина, уверенная в своих чарах, пригласила Жюно к себе, «взволновала его своим декольте <.> заставила его краснеть под призывными взглядами — ив конце концов все завершилось в роскошной постели маршала Мюрата».
Жюно конечно же не догадывался о том, что задумала Каролина, а посему он буквально ошалел от привалившего ему счастья.
— Ты — великолепный любовник, — заявила она. — Приходи, когда хочешь.
Он захотел уже на следующий вечер.
«Вскоре уже весь Париж знал об этой связи губернатора, и мелкий люд стал со смехом поговаривать о том, что маршалу Мюрату, вероятно, больше везет на полях сражений в Польше».
//__ * * * __//
Итак, Каролина Мюрат стала любовницей генерала Жюно. Она «сделала вид, что безумно влюблена в Жюно, зажгла в его сердце огонь любви и привязала к себе простоватого губернатора Парижа, который по наивности своей возомнил, что ее влекли к нему лишь его необычайные способности».
Вскоре их связь приобрела характер, похожий на супружество. Каждый вечер после службы губернатор приезжал в Елисейский дворец, где его в соблазнительном неглиже ждала Каролина.
Лора Жюно в своих воспоминаниях пишет об этом так: «В память о моем муже я должна приподнять завесу над интригами, которые предпринимались, чтобы разыграть партию в пользу Мюрата, приоткрыть тайну несчастья с императором: ведь именно тогда начали распространяться слухи о печальных обстоятельствах, связанных с ним. <.> Стало как_ то почти привычным видеть Мюрата в кресле, в котором всегда сидел Наполеон, или седлающим его коня, и, может, кто-нибудь уже считал Мюрата почти императором Франции. Такая возможность перестала бы казаться шутовской при непрестанном настойчивом повторении, когда глаза привыкают видеть, а уши — слышать, и тогда однажды кто-то произнес бы: “Вражеская пуля уже давно гоняется за императором. Война есть война.” А от мыслей о его замене до рассуждений о медлительности вражеской пули — очень небольшое расстояние».
События, связанные с отношениями Жюно и Каролины, Эдмон Лепеллетье описывает следующим образом: «Их связь уже давно стала темой скандальных пересудов двора. Карета Жюно оставалась во дворе дома Каролины до очень поздних часов. Мюрат, занятый войной, не подозревал ни о чем. Жюно, первоклассный стрелок из пистолета, неоднократно хвастался, что сделает Каролину вдовой по первому ее желанию. Их сдерживало единственное опасение: приезд императора».
У Рональда Делдерфилда же читаем: «Она часто принимала его одного, и их можно было лицезреть вдвоем при каждом общественном собрании, причем Каролина вела себя застенчиво, а Жюно походил на сошедшего с ума школьника. В Италии Жюно просил руки Полины, но теперь он был более чем утешен чарами ее младшей сестры. Его жена, в прошлом Лоретта Пермон, рыдала и страстно желала возвращения императора до того, как скандал привел бы к дуэли между Мюратом и Жюно. Оба они обладали горячим темпераментом, и Лоретта достаточно хорошо знала Каролину, чтобы понимать, что зрелище двух высокопоставленных офицеров, сражающихся за нее, не вызовет у этой женщины никаких тревог».
//__ * * * __//
Наполеон был в Тильзите, когда узнал от генерала Савари, что его сестра стала любовницей Жюно. Естественно, императора охватил гнев, не оставлявший его до самого возвращения в Париж в июле 1807 года.
«Сразу же по приезде он вызвал Каролину и в выражениях, едва ли принятых в приличных домах, стал выговаривать за ее поведение. Великая герцогиня Бергская была хитрой женщиной. Хорошо зная своего брата, она выждала, пока утихнет гроза, а затем спокойно объяснила брату, почему уложила Жюно в постель».
И эта откровенность сделала свое дело.
Честолюбие сестры и удивило, и восхитило Наполеона.
«С того дня, — написал один из авторов мемуаров, — он стал гораздо более высокого мнения о способности своей сестры, и именно эта интрига помогла отчасти ее восхождению на трон Неаполитанского королевства».
На следующий день император пригласил к себе смущенного Жюно и объявил, что он в курсе подробностей его связи с Каролиной. Завершая беседу, император предложил Жюно срочно покинуть Париж.
— Отправляйся командовать корпусом в Жиронду, — сказал Наполеон, — а потом возглавишь боевые действия в Португалии.
Историк Десмонд Сьюард обо всем этом пишет кратко и непредвзято:
«У нее [Каролины. — Авт.] был страстный роман с супругом Лоры генералом Жюно зимой 1806/07 года. Тщеславный, нахальный и дерзкий, он снискал себе славу любимца женщин, и пока его супруга была в положении, беспрестанно сопровождал Каролину в Оперу, где они сидели в одной ложе, и посещал с ней бал за балом. (Будучи губернатором Парижа, Жюно оказался бы весьма полезным знакомым в случае кончины Наполеона.) Вернувшись после сражений с русскими, император упрекнул Жюно, что у того был роман “с этой глупышкой мадам Мюрат”, и своим вмешательством не допустил дуэль, на которую Жюно вызвал Иоахима.
Этот роман стал причиной многих страданий и обид, но в конце концов Великая герцогиня остыла и успокоилась. Жюно назвал ее Мессалиной[8] и предупредил жену, чтобы та держала с ней ухо востро».
//__ * * * __//
Кстати, мы пока ни словом не затронули лично еще одного из невольных участников описываемых событий — самого Иоахима Мюрата. Он в это время сражался в Саксонии, Восточной Пруссии и Польше. В промежутках между походами он наезжал в Париж, где предавался, более или менее гласно, любовным романам. Но при всем при этом «у Мюрата был слишком зоркий глаз и острый нюх, и поэтому ни одно из этих увлечений не переросло в серьезную связь, способную стать причиной отчуждения между ним и его бесценной супругой».
Узнав о романе Каролины с генералом Жюно, Мюрат посчитал себя оскорбленным. Опасаясь высказывать претензии к своей очень деятельной жене, он затаил злобу к Жюно, убеждая себя, что именно тот являлся главным виновником происходившего.
Злопамятный Мюрат не только никогда не простит Жюно, но только и будет ждать случая отомстить.
//__ * * * __//
Как видим, Жюно и его супруга впервые изменили друг другу практически одновременно. Непоправимое свершилось. Но если краткий романчик Лоры с де Жирардэном так и остался практически незамеченным, то связь Жюно с Каролиной
Мюрат оказалась преданной такой огласке, что о ее мельчайших деталях узнали все.
Характерно, что в многочисленных описаниях отношений Жюно с Каролиной фигурирует в основном определение «их связь», но практически ни разу не упоминается слово «любовь». Да это и понятно, нравы при дворе с расцветом Империи настолько изменились, что то, что мужчины и женщины «называли любовью, было какими-то совсем особыми отношениями, в которые они вступали часто даже без всякой нежности друг к другу, неизменно отдавая предпочтение удобству, а не влечению, корысти, а не наслаждению, пороку, а не чувству».
В этом отношении Жозе Кабанис остроумно отмечает, в частности, что Каролина, поселившись в Елисейском дворце, очень скоро изгнала оттуда некую мадемуазель Виржини Гиллебо, «любовницу своего мужа, что не особенно волновало Каролину, но также и Жюно, что было уже совершенно невыносимым, так как Жюно был ее собственным любовником».
Как всегда, ироничный Ги Бретон пишет: «Наполеон был мужем Жозефины, которая была любовницей Мюрата, жена которого была в связи с Жюно, чья жена в свое время была любовницей императора.
С другой стороны, Каролина Мюрат имела любовником Меттерниха, который вскоре станет нежным другом мадам Жюно, после того как переспит с мадам де Сталь, любовницей принца Мекленбург-Шверинского, который стал любовником императрицы, жены Наполеона, обвинявшей мужа в инцесте (кровосмесительной связи) с Каролиной.
Так все смешалось при этом прелестном дворе».
Однако же, как это ни парадоксально, и это очень верно подмечает Десмонд Сьюард, «несмотря на то, что супруги то и дело изменяли друг другу, честолюбивые планы только укрепляли их супружеские узы».
Уехав завоевывать далекую Португалию, Жюно отсутствовал почти полтора года.
В это время в Париже его жена Лора закрутила роман, как уже упоминулось, с австрийским послом (будущим министром иностранных дел) Клеменсом фон Меттернихом. Это имя еще не раз появится на страницах этой книги. Жюно, долгое время находившийся за полторы тысячи километров от Парижа, ничего не знал об этом романе, а тот с переменным успехом тянулся несколько месяцев, пока Каролина не положила ему конец присущим только ей способом.
