И больше я никогда ее не видел. Никогда…
Это потом я узнал, что она встречалась не только со мной. Когда я приехал уже в Москву, я узнал, что она и с Валерой Полиенко, таганрожским музыкантом, встречалась, а он потом песню написал «Настя». От перевозбуждения, наверное. Эта девчонка, конечно, сводила с ума полгорода. И у меня с ней был роман…
Я догадывался о чем-то, но узнал только потом. Да я и не думал об этом. Как можно об этом думать, когда счастлив? Когда ты влюблен, тебе же все равно. Как можно думать, что вот она вчера была с каким-то там Димой Рябовым? Глупость. Ну и что? Мне-то кайфово. И когда Валера про какую-то Настю стал рассказывать, я говорю:
— Валер, подожди, а это не та Настя, которая…
— Та самая, — говорит.
— Ууууу, Валера! Мы с тобой повязаны теперь!
Нет, только позитив. Никакой ревности. К ней нельзя было относиться иначе. Может, поэтому с такой нежностью говорю о ней? Настя… Кошка…
Научиться нотам меня как в самом начале не прикалывало, так и потом, когда «Асимметрия» совсем уже не была «чердачной группой». Но мне было интересно пообщаться с людьми, у которых музыкальное образование есть. У меня были две хорошие подруги — студентки музучилища. Одна, кстати, Ираида, дописала для одной моей песни куплет. Ираида и Оксана. Они были моими соседками по ЖАКТу. ЖАКТ я тебе не расшифрую, что-то там «жилищное-коммунальное», это название вида жилья. Есть частный сектор, есть многоэтажки, есть дачи. А это ЖАКТ. Выглядит он так. Допустим, улица, на которой до революции жили помещики, элита города. Здания в основном одно-, двухэтажные особнячки. Представь себе маленький-маленький Питер: достаточно простые маленькие домики. Там жил барин, скажем так. А когда заходишь вовнутрь, то видишь, что у каждого хозяина особнячка было какое-то подворье. То есть внутренний двор, где находилась конюшня, жила прислуга, повара. Когда пришла советская власть, всех раскулачили, уплотнили, и эти постройки внутри двориков стали приспосабливать под жилье. Основной дом тоже делили на квартиры с разными входами. Все очень хаотично. Во дворе колонка с водой. Это сейчас начали проводить водопровод, все удобства. А раньше в конце двора стоял туалет. На весь двор. И все это дело называлось ЖАКТами. В какой части дома жил я, непонятно: в дореволюционной или в новой. Там же постоянно что-то перестраивали, пристраивали. Мы когда туда переехали с окраины, я тоже сам пристроил кухню. Вытягивал фундамент, стены, кровлю. И комнату увеличил.
Вылезаю я как-то раз на крышу своего ЖАКТа, чтобы телевизионную антенну поправить. А так как соседний двор просматривался замечательно, увидел там девушку. Что-то там на улице делает, не то воду выливает, не то окна моет. Я типа кричу ей: «Привет!» И все дела. Она улыбнулась, и я решил зайти. Мы познакомились, потом она ко мне зашла в гости. Темные-темные волосы. Свои. Не очень длинные и не очень кроткие. Худенькая. Такая… девушка. Фифочка, ага, ляля-ляля. Кокетка. И стала она со мной кокетничать. Конечно! А я начал с ней любезничать. Это и была Оксана, которая снимала комнату во флигеле. А вторую комнату снимала Ираида. С ней я познакомился немного раньше, на какой-то обычной тусне. Я не знал, что она туда переезжает, и очень обрадовался, когда она моей соседкой стала. И я приходил к ним в гости, помогал по хозяйству, там, прибить что-нибудь. Обои поклеить, какой-то марафет навести. Я ж строитель. Кровать починить. Кровать, ну что ты так на меня смотришь? Что-то там упало, оторвалось, сломалось у кровати. «Рома, у меня опять сломалась кровать!» — «Что ты делаешь на этой кровати, Оксанка бессовестная?»
И мы тусили. Чаще всего я у них зависал. Чего делали? Выпивали все подряд, все что было: вино, водка, пиво. Готовили тоже все подряд. Оксана готовила какие-то супы, я капуст) тушил, чебуреки делал. Так как я готовил хорошо, я мог делать все что угодно. Шашлыки жарили во дворе. По вечерам пели песни. Хозяйка их флигеля сдавала студентам музучилища комнаты, потому что в каждой было по пианино. Ираида была старше и училась, кажется, уже на последнем курсе. А Оксана только-только поступила. И вот они играли на пианино и пели всякие песни. Ну, там из «Мэри Поппинс». Девочки. Такие девичьи песенки. Однажды я приволок гитару, и она практически у них все время оставалась. Был такой момент, что я как будто туда к ним переехал. Ночевать оставался. Дом-то рядом. Внешне, конечно, мне больше Оксана нравилась.
С Ираидой-то я уже был знаком, она была такой подружкой. С ней у меня все нормально было, просто по-дружески. А с Оксаной — да… флирт. Мы крутили вещи небольшие. Ну как? Невинные, так, целовались. Я не замечал, чтобы у них была какая-то конкуренция из-за меня. Может, она и была, но я не видел этого. Или не хотел видеть. Я такого не помню. Я тебе сейчас фотографии покажу…
Оксана все время что-то рассказывала. Она по происхождению донская казачка из станицы Вешенской, откуда родом писатель Шолохов. Такая заводная. Трещит бесконечно, никогда не могла замолчать. Все время что-то рассказывала, всех дергала куда-то.
Когда Леха приезжал из Мариуполя в Таганрог, мы с ним вдвоем запуливались к Оксанке во флигель. Он еще застал это время, когда мы во флигеле тусили. И ему Оксанка очень нравилась. Но они просто улыбались друг другу, легкий флирт… А Оксанка-то была, знаешь, какая… Не то что ветреная. Ему хотелось какого-то развития.
— Ну, чего, — говорю, — Оксанка-то крутая?
— Ну да, крутая.
— Ну, так давай, замути темы какие-нибудь!
— Да я уже женат…
А Ираида приехала из Горловки, она была спокойная, уравновешенная. Скажем, барышня XIX века. Ну, не знаю, может, и тургеневская, я Тургенева не читал. Она верующая была — это точно, пела при храме в Таганроге. Но могла и веселиться без проблем, когда не было поста. Хотя и не очень любила тусовки глобальные. Она очень аккуратно к людям относилась, потому что человек по-настоящему верующий. Прекрасно знала то, что я Неверующий человек. И поэтому, наверное, ей было интересно со мной общаться, что-то мне доказать и помочь мне. С ее точки зрения. Она мне доказывала на всяких примерах, что Бог есть. Я не отрицал этого. Но я ей говорил: «Да, но я верю в себя». То есть у меня другая философия. Она тоже не сопротивлялась. Я уважал ее мнение, а она — мое. И мы с этим нормально жили.
Она закончила музучилище по специальности «дирижер-хоровик». Оксана тоже но этой специальности училась. Две абсолютно разные девушки. Что их связывало? 3,а ничего. Жили они в соседних комнатах. Ту и как бывает — познакомились соседки и дружат.
С девчонками я не консультировался, нет. Да и тайн-то у меня особых не было, дни спрашивали, как у меня дела, потом рассказывали мне — всю дребедень, связанную с их молодыми людьми. И я сижу, уши вянут, уже не могу слушать. А Оксана все тарахтит про какого-то мальчика. Мне неудобно сказать ей, что мне мало того, что неинтересно, а как-то… ну, что мне парни? Чего про них рассказывать? Какая-то ревность была дружеская: что она мне про какого-то молодого человека, когда я здесь! А она начинает мне тут изливать…
