храню его открытки к Восьмому марта.
Преподаватель истории КПСС – здоровый дядька – несколько лет проработал в Америке и все время нам твердил, что дети в Америке сами добиваются знаний, потому что платят за учебу, а за нас платит государство, и мы ленивые. Помню, на лекции по истории задал мне вопрос. Я хотела ответить, и у меня перехватило дыхание; ответила я правильно, но, наверное, никто не понял.
Стрессы были, хотелось бросить.
Надежда Парамоновна преподавала нам на втором курсе лексику. Немного высокомерная, со мной вела себя отчужденно. Муж у нее был немец, профессор, и жила она на две страны. Однажды она меня продержала на экзамене три часа. Отвечала я плохо, а ей, видимо, все-таки хотелось, чтобы я сдала экзамен с первого раза. Папе пришлось опоздать на работу на полдня. Он не предупредил директора заранее (кто же мог знать, что так получится), а мобильных телефонов тогда еще не было. Директор страшно разозлился и уволил его.
Экзамен по психологии принимала незнакомая преподавательница. Я ответила на вопрос неверно, но она сказала, что логика у меня уникальная.
Латынь преподавал Георгий Чистяков, удивительный человек. Мы подсмеивались над ним: немножко нелепый, ходил со штопаными рукавами, в роговых очках. Незаметный, в немодном пиджаке, но с очень сильной энергетикой.
Были преподаватели, которые старались меня не спрашивать на занятиях. Чистяков, напротив, чаще всех вызывал меня. Хотел мне помочь научиться говорить при всей группе. Зачет у меня принял в день моего рождения. Однокурсники удивились, что долго держит. А мы говорили просто о жизни. Когда на лекциях Чистяков рассказывал об экспедициях в Афины, мы сидели, затаив дыхание, так увлеченно он это делал.
Спустя много лет я узнала, что он стал священником.
Это был замечательный человек, блестящего ума и очень образованный, с великолепным знанием многих языков. Человек высочайшего уровня культуры.
Настоятель храма Покрова Пресвятой Богородицы в Филях протоиерей Борис Михайлов говорил о нем: «…Отец Георгий исполнил все, что только может желать священник. Сверх того, он оказался не в стороне от тех тяжелых церковных проблем, которые встали перед всеми нами в девяностые годы – в отличие от подавляющего, к сожалению, большинства священнослужителей града Москвы. Очень небольшая их часть восприняла адекватно все эти вызовы времени мужественно и жертвенно. Потому что мужественно высказывать свою точку зрения, которая заведомо отличается от точки зрения большей части церковного начальства, – на это нужно было решиться. А отец Георгий и не представлял себе, что можно поступить иначе».
Директор Всероссийской государственной библиотеки иностранной литературы Екатерина Гениева сказала вскоре после его кончины, что отец Георгий «…был очень раним… Но, безусловно, свое служение он ощущал как призвание. Да, немощный, да, порой ему трудно было даже идти – но он ощущал себя именно на том месте, на котором он был. То есть сила была действительно в немощи. Он услышал Глас Божий, и он совершенно сознательно брал ответственность за ту дорогу, которая была ему предназначена».
Итак, пять лет пролетели и трудно, и весело. На каждом курсе кто-то уходил, кто-то приходил. Помню студента Игоря Орлова из КГБ. Он был женат, уже работал переводчиком, со мной всегда вел себя вежливо. Если видел из окна, как я шла с папой, шла медленно, выбегал и подавал мне руку. Когда на занятиях по немецкому языку устраивали опросы студентами (один из нас выходил и опрашивал остальных), Игорь спрашивал меня чаще всех. А на пятом курсе он мне задал вопрос: «Рита, а что ты будешь делать дальше?» Я не знала.
И вот госэкзамены… Последний – немецкий язык. Как я к нему готовилась, знают только дома. Я даже падала в обморок с кресла от перенапряжения. Сдала, на удивление всем, на отлично. Татьяна Кирина и Наталья Парамоновна не верили, что я сдам госы, но поставили мне пять. Когда папа зашел за мной, они сказали, что поражены его дочерью. Татьяна Парменовна на вручении диплома говорила речь обо мне, а потом слово попросил папа: «Ребятки, вы такие молодые и красивые, и Ритка шла с вами по одной дороге».
Через много лет, когда у меня появился компьютер и я завела «Живой журнал», мне написала Лена: она училась на вечернем отделении, но дипломы получали все вместе. Написала, что помнит слова моего папы. И сейчас, когда Лена два раза в год приезжает из Германии в Москву, обязательно приходит ко мне в гости. Часто общаемся в скайпе. В прошлом году она приезжала в мае. Папы уже не было. И сказала прямо в прихожей: «Как же чувствуется, что его не хватает». Папа всегда, когда Лена приезжала, выбегал в коридор и кричал: «Наша Ленка приехала!»
Диплом я получила в июле, мы отмечали дома два праздника сразу – мой день рождения и получение диплома.
А дальше? Что дальше – никто не знал…
Итак, в 1988 году я окончила институт. Жизнь как будто перевернулась: занятия прекратились, привычное общение – тоже. Нужно работать. Папа искал мне переводы через знакомых, но находил очень мало. Я читала книги на немецком языке, папа брал для меня книги в библиотеке иностранной литературы. Всех классиков немецкой литературы я прочитала, современных авторов там было немного, и папа стал ходить за книгами в центр имени Гете. Там был большой выбор современной немецкой литературы. Раз в неделю в центре устраивали показы фильмов на немецком языке с их обсуждением.
В это же время я старалась расширять круг общения. Писала письма в «Комсомолку» в рубрику, где люди рассказывали о своих судьбах. Так у меня завязалась переписка с очень многими людьми, со всего СНГ, и, конечно же, я нашла людей и из Москвы.
Из Афгана тогда возвращалось много раненых, и государство стало обращать внимание на инвалидов. Появлялись организации, которые проводили по праздникам встречи, поездки, благотворительные концерты и театральные спектакли. Помню, первый раз это сделал Константин Райкин, и я попала с папой и Лидой на спектакль. Ужаснулась: сколько молодых ребят – инвалидов. Как плакали их матери! Слова Константина Райкина перед спектаклем проникли всем в душу, поразили теплотой и душевностью.
АНДРЕЙ СТРОКОВ
Я познакомилась с молодым человеком, который жил через дом от меня. Он и поныне тут живет. Так как он не ходил совсем, то его гостеприимная семья, особенно мама, всех приглашала
