Ну все голоса мира громогласно ответят:
«Бэнкс!». Во всяком случае, так он заявляет. Представьте себе рыжеволосого румяного широколицего мужчину с американским (в действительности австралийским) акцентом. Рубашка в черную полоску. Приятная улыбка. Постоянно ест. Дора принесла хлеб и масло.
– Нет, спасибо, я не курю…
– В чем конкретно заключается ваш план, мистер Бэнкс?
– Переломить ход революции с помощью среднего класса…
– Понятно, только это звучит немного расплывчато. Многие хотят, но…
– Поэтому я и здесь, миссис Сэнгер… Я не хочу говорить о своем русском опыте. Лучше посмотрю, смогу ли я привлечь к себе средний класс. Если нет, я поеду в Шотландию и буду выступать на улицах.
– Прекрасная идея, я уверена, но что вы собираетесь говорить?
– Мы требуем смены правительства, миссис Сэнгер.
– Многие из нас хотят того же.
– Но вы, англичане, ничего не делаете. Вы, англичане и французы, тормозите все европейское движение. Когда придет революция…
– А когда, говорите, она придет?
– В течение пяти лет.
– Вы серьезно?
– Но почему бы вам не написать об этом?
– Я не верю в письменную речь. Лучше говорить с людьми… Организация. Сотрудничество. Средний класс. Народ… Я сделаю это, по крайней мере собираюсь… На улицах не должно остаться ни одной лошади… Посмотрите на ваши доки… А вот эти здания надо превратить в жилье… Что мы можем без… Средние классы должны объединиться… У меня есть готовая программа… И революция, несомненно, грядет.
Почему я не верю в революцию? Отчасти, возможно, из-за мистера Бэнкса.
15 мая, суббота.
Если говорить точно, сегодня прекрасный весенний, а не жаркий летний день, поэтому мы с Л. прогулялись в приятной тени деревьев парка после обеда. В погожие субботы Ричмонд напоминает цветущую липу. Представьте себе, что на цветке сидит насекомое, а все остальные вокруг роятся, жужжат и стрекочут. Будучи местными, мы, разумеется, так себя не ведем.
Сегодня утром пришли письма от Мадж [196] с просьбой отрецензировать ее роман и от Фишера Анвина [197] с предложением прислать экземпляр. Такой вот нравственный облик у женщины, которая не желает оставаться в Чарльстоне и тем самым осквернять своих сыновей. Я собиралась рассказать, как мы сидели под кедрами и наблюдали за оленями; как я заметила полупрозрачную красоту зонтика в солнечном свете; как нежен воздух сейчас и как сверкают цветастые платья. Длинный лестный отзыв обо мне в «Nation» смыл горечь Массингема и впервые дал мне почувствовать вкус разумной критики, так что я пришла в себя и даже подумываю поблагодарить автора [198].
Флора [199] и Джордж [200] ужинали здесь вчера вечером якобы для того, чтобы обсудить Клару [201], а на самом деле, чтобы сообщить нам всего одну вещь: она едет в Америку и может остаться там навсегда. Можно ли представить себе что-то менее завидное, чем быть человеком, который останется в Америке навсегда? Надеюсь, она может. Ничтожность человеческих отношений часто приводит меня в ужас. Никого ни капельки не волнует, исчезнет ли Клара навсегда. Моих друзей это не касается. Я немного волнуюсь, потому что Несса не позвонила. Возможно, она вернулась поздно ночью. Джордж превзошел мои ожидания. Это рыжеватый, пикантный на вид молодой человек, неамбициозный, худощавый, с чувством юмора, решительный и довольствующийся тем, что сможет работать учителем хоть до конца жизни, если не станет директором. Джордж рассказывал о Сассексе, о сычах и ушастых совах, о войне, которую он прошел без единой раны, и о том, что видел Дамаск. По его мнению, мужчины совершенно бескорыстны, но скучны, ибо очень мало тем, на которые они могут поговорить. Как же хорошо, часто думаю я, что есть нормальные люди!
18 мая, вторник.
Гордон-сквер опять начинается и, как змея, обновляется – написать еще ближе к цитате [202] я просто не способна. Дом 46 по Гордон-сквер сейчас совсем другой, как в Зазеркалье. Вас впускает незнакомый слуга, вы поднимаетесь по голым ступеням и слышите детский плач на разных этажах, взбираетесь все выше и выше, пока не оказываетесь в комнатах, которые в настоящем мире были спальнями слуг. Однако сначала нужно войти в открытую дверь, миновать Софи [Фаррелл] и того, кто под всей кожей и плотью оказывается Энни Чарт [203]. Несса живет на самом верху. Мы проговорили все время, пока я не ушла в восемь вечера, хотя нас прерывали Литтон, Анжелика [204] и Джулиан [205]. Когда Стелла [206] вернулась из Италии, она привезла много подарков. Вот и сейчас мне подарили шляпу, брошь и бумагу. Литтон сообщил, что Джеймс с Аликс поженятся через три недели. Что ж, выходит, она выиграла [207]. Это, конечно, прекрасно, но я не чувствую восторга. Они слишком хорошо знают друг друга, чтобы будоражить воображение мыслями об их будущем, как это происходит при большинстве помолвок. Разговоры разговорами, но, когда мы отбросили поверхностное и добрались до простого интимного, мне пришлось рвануть под дождем в Уигмор-холл [208]. Сидела между Оливером [209] и Саксоном – эти музыкальные люди слушают не так, как я, а критически, высокомерно и без программок.
Сегодня на обеде был Кэмпбелл [210]. Рассказывал истории о Палестине. Мне нравится думать, что именно так мужчины разговаривают наедине. Генерал учил его ездить верхом: «Не надо прицыкивать – это же не канарейка». Несмотря на джентльменский образ Кэмпбелла, Леонард не стесняется говорить ему в лицо, что тот ни во что не верит и даже не отрицает этого. Немного церковной романтики в разговорах, но я не понимаю, как они это делают. Как они выдерживают службу? Ведь нельзя же высмеивать Бога, как редактора, например… Хуже всего, наверное, то, что о Боге нет никаких сведений. По крайней мере, я так думаю. В воскресенье приходил Логан [211] и развлекал меня целый час, рассказывая о Христе и своих путешествиях, но если он вас не забавляет, то будет раздражать. Увы, так оно и вышло, поскольку его книга не удалась и мы рискуем потерять на ней деньги. Плохая рецензия в «Times», еще одна в «Athenaeum»; заказов не прибавилось. Хоуп продается, но ничтожно мало [212].
20 мая, четверг.
Я заполняю свободное время как только могу, но в последнее время почему-то подолгу ленюсь после чая, не занимаюсь греческим, а еще меня отвергли в «Times», но, к слову, не в «Woman’s Times [213]». Им нужна небольшая статья о психологии вдов войны. Бремя и слава
