У них было о чем поговорить, что сообщить друг другу. Они рассуждали о внешней политике чанкайшистского правительства и об его армии, о перемещениях в верховном военном командовании, о том, какие слои и классы поддерживают нанкинский режим, о зависимости этого режима от Англии и Америки.
Догадывался ли Одзаки, что имеет дело с разведчиком? По-видимому, да. Но он понимал: Зорге так же, как и сам Одзаки, — друг китайского народа, он представляет некие силы, противостоящие империализму. Этого было достаточно.
В шанхайские вечера по просьбе Рихарда Одзаки часто рассказывал о себе. Родился он в Токио 1 мая 1901 года, в семье журналиста. Когда Ходзуми исполнилось пять лет, его отца назначили редактором газеты «Тайвань Ници-Ници Симбун». Семья переехала в город Тайхоку на остров Тайвань. Гористый остров, покрытый рощами камфарного лавра, стал колонией Японии в результате ожесточенной японо-китайской войны. Населяли его главным образом китайцы, которые ненавидели захватчиков и на каждом шагу оказывали им сопротивление. Тринадцать лет провел на этом острове Ходзуми. Завоеватели силой согнали китайских крестьян с земли, в принудительном порядке заставили работать на плантациях. Рис, чай, сахарный тростник, цитрусовые — все вывозилось в метрополию. Здесь царил неприкрытый произвол. «Притеснения и насилия со стороны японских властей по отношению к порабощенному местному населению вызвали у меня первые сомнения…» — таково впечатление Одзаки от тайваньского периода жизни.
Сомнения не рассеялись и тогда, когда Ходзуми, окончив среднюю школу в Тайхоку, отправился в метрополию. В Токио он выдержал конкурс в Первый колледж Итико, лучший в стране, куда принимали только наиболее способных; после колледжа, как правило, открывался путь в Токийский университет. В 1922 году по совету отца Ходзуми перешел на юридический факультет Токийского университета и в 1925 году получил степень доктора права.
Еще во время учебы в университете Одзаки понял, что буржуазное право — это право сильного. Подтверждение этой мысли он находил в окружающей действительности. Так, когда в сентябре 1923 года в стране разразилось грандиозное землетрясение, правящие классы, опасаясь народных волнений, решили направить недовольство масс тяжелым экономическим положением и нераспорядительностью властей против коммунистов и «инородцев». Началась дикая расправа: четыре тысячи корейских рабочих было убито, тысячу триста японских революционно настроенных рабочих и крестьян загнали в тюрьмы. Особенно бесчеловечно расправились жандармы с девятью коммунистическими деятелями. Семью руководителя общества аграрного движения Морисаки Генкити бросили в застенок. Облавы на коммунистов и революционно настроенных студентов не прекращались.
Потрясенный этими событиями, Ходзуми оставил университет и уехал на Тайвань. Как-то роясь в библиотеке отца, он нашел книгу о Фердинанде Лассале, одном из организаторов Всеобщего германского рабочего союза. Молодой человек еще мало был подготовлен, чтобы разобраться в путаных оппортунистических взглядах Лассаля, но он открыл другое: сын купца, Лассаль участвовал в революции 1848 года, считался пламенным агитатором, возвеличивал рабочий класс. Одзаки впервые глубоко заинтересовался социальными проблемами.
Он возвращается в Токийский университет. Работает научным сотрудником, усиленно штудирует труды Маркса, Энгельса, Ленина, статьи Сэн Катаяма, вступает в профсоюз «Хёгикай», вечерами посещает «Токийский клуб социальных проблем», где ведутся жаркие споры о судьбах Японии, обсуждаются статьи, напечатанные в журнале «Марксизм». «Большую часть времени я отдавал изучению именно этих трудов…» Одзаки горячо симпатизировал молодому социалистическому государству.
Блестящий ум, доскональное знание истории и культуры стран Азии сделали Одзаки любимцем студентов. У него появилось много друзей. Ходзуми был слишком умен, чтобы поверять все свои мысли этим друзьям — ведь большинство из них происходило из имущих классов, каждый готовился стать влиятельным человеком в государственном аппарате. Друзья могли пригодиться в будущем, когда Одзаки окончательно изберет свой путь. А путь был ясен: Одзаки решил последовать примеру отца — стать журналистом; карьера государственного чиновника его не привлекала.
В 1926 году Одзаки устраивается на работу в токийскую газету «Асахи», активно сотрудничает в профсоюзной печати, где выступает под псевдонимом «Кусано Генкити» (в память о Генкити Морисаки, брошенном правительством вместе с семьей в тюрьму). Если отец Ходзуми служил газетно-издательскому концерну «Майници», то сам Ходзуми перешел в противоположный лагерь — в «Асахи», хотя мог бы, используя знакомства отца, получить высокую должность в «Майници». Через год Одзаки перевели с повышением в крупную газету «Осака Асахи», а вскоре он получил командировку в Китай. Там-то и состоялось его знакомство с Зорге…
Как понимал Рихард, Одзаки был последовательным антифашистом, патриотом своей родины. Он твердо считал, что путь внешней экспансии приведет Японию к гибели.
Таков был новый помощник Зорге. Имелись и китайские помощники в Мукдене, Кантоне, Шанхае и других городах.
Три года жизни в Китае… Чем они были наполнены?
Организационной работой. Бесконечными поездками. Встречами. Изучением страны. Рихард вел научно-исследовательскую работу, писал. Изучал японский и китайский языки. Он словно предчувствовал, что все это может пригодиться в будущем. Его чемоданы были до отказа набиты научными материалами о Китае. В кругу китайских журналистов он цитировал стихи древнего поэта Ли Сянь-юна: «Я исходил страну из края в край… Давно я не был дома, но, как встарь, не знают роздыха копье и щит…»
Это были научные занятия под свист пуль.
В Манчжурии разворачивались события чрезвычайной международной важности.
«Мукденский инцидент», а другими словами — оккупация Японией Манчжурии началась 18 сентября 1931 года. В ночь на 19 сентября были оккупированы Мукден и Чанчунь, 22 сентября — Гирин, 18 ноября — Цицикар. Японцам помогал китайский генерал Чжан Цзин-хой. К началу 1932 года почти все главные города и железнодорожные узлы Манчжурии оказались в руках японцев.
Заняв Северную Манчжурию, японские войска стали концентрироваться на дальневосточной границе Советского Союза.
От организации Зорге требовалась предельная оперативность. И радиограммы беспрестанно летели в Центр. Японцы вербовали белогвардейцев для организации антисоветских банд, писали о неизбежности войны Японии против СССР — этими акциями, направленными против Советского Союза, японский империализм рассчитывал приобрести союзников в реакционных кругах Европы и Америки. В январе 1932 года японцы предприняли наступление на Шанхай.
