Бернадотт также чувствовал, что он обязан своей короной случаю, благодаря которому его вероисповедание было похоже на религию шведов, рождению сына-наследника, который обеспечивал продолжение рода, посланию агентов, поразивших бедных скандинавов обещанием четырнадцати миллионов, которые при его избрании должны были обогатить государственное казначейство, и, наконец, льстивому ухаживанию, которое дало ему несколько голосов шведских офицеров, бывших его пленниками. Что касается Наполеона, то чем он ему обязан? Какой была реакция первого на сообщение о предложении нескольких шведов? «Я нахожусь на слишком большом расстоянии от Швеции, чтобы вмешиваться в ее дела. Вы не должны рассчитывать на мою поддержку». В то же время правда, что либо по необходимости, либо из страха, что изберут герцога Ольденбургского, мужа русской великой княгини, которая в свое время ему отказала, или просто рассчитывая на удачу, Наполеон объявил, что он предоставляет Швеции самой решить, кого избрать, — и Бернадотт был избран кронпринцем.
Вновь избранный принц немедленно выразил свое уважение императору, который принял его радушно. «Поскольку вам предложили корону Швеции, я позволяю вам принять ее. У меня было другое желание, как вы знаете: но, говоря коротко, ваша шпага сделала вас королем, и вы понимаете, что я не буду стоять на пути вашей счастливой судьбы». Затем он полностью раскрыл свои политические планы перед Бернадоттом, который теперь должен был действовать в полном согласии с ними. Каждый день он присутствовал на утреннем приеме у императора вместе со своим сыном, в числе других придворных. Этими знаками уважения он полностью покорил сердце Наполеона. Он собирался отправиться в путь; не желая, чтобы Бернадотт занял шведский трон без гроша в кармане, как простой авантюрист, император великодушно выделил ему два миллиона из личных средств; он обеспечил его семью средствами, которые Бернадотту как иностранному принцу не полагались; они расстались, будучи взаимно удовлетворенными.
Было естественно, что ожидания Наполеона от союза со Швецией возросли вместе с избранием Бернадотта и сделанными ему благодеяниями. Поначалу тот слал письма благодарного подчиненного, но когда он достаточно удалился от Франции и вышел из состояния долгого и тягостного стеснения, его ненависть к Наполеону стала проявляться в угрозах, и эти слова в правдивом или искаженном виде передавались императору.
Со своей стороны, этот монарх стеснял шведскую торговлю своей континентальной системой, он не желал пускать даже американские суда в свои порты и, наконец, объявил, что его друзьями могут быть только враги Великобритании. Бернадотт должен был сделать выбор; зима и море, с одной стороны, защищали его от атак англичан, но, с другой стороны, не давали им возможности оказывать ему помощь; французы были вблизи его портов; поэтому война с Францией могла быть реальной и эффективной, а война с Англией велась бы только на бумаге. Шведский принц пошел по второму пути.
Наполеон, оставаясь завоевателем даже в мирное время и сомневаясь в Бернадотте, потребовал от Швеции нескольких поставок корабельной оснастки для своего флота в Бресте и отправки войск, которые должны были содержаться за его счет; таким образом он ослаблял своих союзников в целях подчинения врагов, чтобы стать выше тех и других. Он также требовал, чтобы продукция из колоний облагалась в Швеции, как и во Франции, пятипроцентной пошлиной. Известно, что он обращался к Бернадотту с просьбой о размещении французской таможни в Гётеборге, но тот уклонился от ее выполнения.
Затем Наполеон предложил союз Швеции, Дании и Великого герцогства Варшавского, или создание Северной конфедерации, где он стал бы протектором (как на Рейне). Ответ Бернадотта не был полным отказом, но не был и согласием; так же он ответил на предложение Наполеона о наступательном и оборонительном союзе. Следом Бернадотт собственноручно написал четыре письма, в которых прямо заявлял о невозможности выполнения желаний Наполеона и повторял свои протесты против присоединения к его системе; последний не удостоил его ответом. Это неполитичное молчание может быть объяснено лишь гордостью Наполеона, раздраженного отказами Бернадотта. Несомненно, что он считал эти протесты слишком неискренними, чтобы на них отвечать.
Раздражение росло, и согласия не было; сообщения были прерваны вместе с отзывом Алкье, французского посла в Швеции. Поскольку притворная декларация Бернадотта об объявлении войны Англии оставалась ничего не значащей бумагой, Наполеон, которому нельзя было безнаказанно отказывать или лгать, объявил войну шведской торговле силами своих каперов. Эти действия и занятие Шведской Померании 27 января 1812 года стали наказанием Бернадотта за его отклонения от континентальной системы; в плен были взяты несколько тысяч шведских солдат, которых Наполеон не смог получить в качестве союзников.
Затем прервались наши связи с Россией. Наполеон немедленно обратился к шведскому принцу; его письма были составлены в стиле верховного владыки, который говорит в интересах своего вассала. Он потребовал, чтобы Бернадотт объявил настоящую войну Англии, не допускал ее в Балтийское море, и чтобы он послал шведскую армию численностью 40 тысяч солдат против России. За это он обещал протекцию, восстановление Финляндии и 20 миллионов в обмен на равное количество колониальных товаров, которые Швеция вначале должна была поставить. Австрия взялась поддержать это предложение; но Бернадотт, уже утвердившийся на троне, ответил как независимый монарх. Он объявил о собственном нейтралитете, открыл порты для всех наций, заявил о своих правах и обидах; он взывал к гуманности, ратовал за мир и готов был выступить посредником; втайне он предлагал себя Наполеону, называя в качестве цены сотрудничества Норвегию, Финляндию и субсидию.
Читая это письмо, составленное в новом и неожиданном стиле, Бонапарт был полон гнева и удивления. Он увидел в нем, и не без основания, преднамеренную измену Бернадотта и секретное соглашение с его врагами! Он был полон негодования; ударив по письму и столу, на котором оно лежало, Наполеон воскликнул: «Он жулик! Он осмеливается давать мне советы! Диктовать мне законы! Предлагать позорную сделку[6]! И это говорит человек, который всем обязан моей щедрости! Какая неблагодарность!» Затем, ходя по комнате быстрыми шагами, он время от времени восклицал: «Я должен был ожидать этого! Он всегда всем жертвовал в угоду своим интересам! Это тот самый человек, который, недолго будучи министром, пытался организовать бунт мерзких якобинцев! Когда он пытался извлечь выгоду из беспорядка, он противился 18 брюмера! Именно он организовал заговор на Западе, будучи против восстановления закона и религии! Разве его ревнивое и вероломное бездействие не предало французскую армию при Ауэрштедте? Сколько раз я прощал ему интриганство и закрывал глаза на его провинности, поскольку он родственник Жозефа! Более того, я сделал его главнокомандующим, маршалом, герцогом, князем и, наконец, королем! Но вы видите, что все эти благодеяния и многочисленные прощения только во вред такому человеку, как он! Пройдет сто лет, и если Швеция, наполовину поглощенная Россией, всё еще сохранит независимость, она будет обязана ею поддержке Франции. Но дело не в этом: Бернадотт хочет получить крещение старой аристократии! Крещение кровью, французской кровью! И вы вскоре увидите, что для удовлетворения своей зависти и своих амбиций он предаст и родину, и свою новую страну».
