Андреевна «случайно» задела горшок с диффенбахией, что остался от Зойки и стоял на тумбочке в коридоре. Тот слетел на пол и моментально раскололся.
– Ой, я такая неуклюжая! Позвольте, я соберу землю, – залепетала женщина, схватила веник и, нагнувшись максимально артистично, принялась за уборку.
– Дрянь! Потаскуха! Сволочь! Нарочно ведь уронила! – кричал утюг. – Знаете, Георгий, я вам новый цветок принесу. Любите папоротники?
Из цветов Жора любил только подсолнухи, потому что они давали его любимые семечки. Он хотел было открыть рот, но его опередили.
– У меня аллергия на папоротник! – кричала покойная Зойка, но управдом не обращала на неё никакого внимания.
– Вы, кстати, такой сильный! Не могли бы помочь мне перенести диван?
Спортсмен покраснел от смущения.
– Куда перенести?
– Да знаете, у меня дома сейчас так места мало, хочется больше простора. Можно я пока его здесь поставлю? У вас‑то, смотрю, и спать даже не на чем, и по ночам, наверное, мёрзнете, – она взглянула на помятые мешки из-под штукатурки и масляный радиатор.
– Не вздумай! Нечего сюда своё барахло тащить, клопов мне тут озабоченных не хватало, – никак не мог угомониться голос.
– Да запросто! – согласился Жора, чувствуя, как бывшая хозяйка рвёт на себе невидимые волосы.
– Тяжело вам тут без женской руки, уюта не хватает. А я знаете как уют создаю?
– Знаем, наслышаны! От уюта твоего весь подъезд маргарином провонял!
Жора и новый управдом проигнорировали привидение.
– В общем, заходите в любое время, а лучше минут через десять. Займёмся диваном, а потом блинчиками вас угощу домашними, – проворковала Клара Андреевна и вышла за дверь. – Кстати, можете приходить прям так, у меня‑то дома как на Гавайях, я за отопление всегда вовремя плачу, – улыбнулась она.
Жора вдруг вспомнил, что стоит в одних трусах, и неловко прикрылся холодильником. Управдом ушла, напоследок обведя спортсмена масленым взглядом. Тот поставил холодильник на место и принялся натягивать штаны.
– Жорочка, солнышко, атлетик мой ненаглядный, – залепетал вдруг электрический чайник.
Но Жора не обращал внимания.
– Ну прости меня, дуру, олимпиец широкоплечий! Не разглядела в тебе душу праведную!
– Так значит, теперь я олимпиец, не комбикорм? – обиженно буркнул Жора.
– Да что ты слушаешь меня! Бабка от старости совсем головой плохая стала, не ведаю, что несу порой. Не ходи ты к ней! Ведьма она и притворщица. От тебя ей только одно надо!
– Да не хочу я её! Не в моём она вкусе.
– Да и она тебя не хочет! Вернее, сегодня хочет, а завтра уже электрика дядю Борю хочет. Квартира ей моя нужна! Сразу начала тут уютом своим угрожать.
Жора не слушал – он уже шёл к двери.
– Так и быть! Оставлю тебя в покое! Всё что хочешь сделаю, только пообещай, что не пойдёшь к этой марамойке!
– Всё что хочу?
– Всё!
– Борщ хочу!
– Борщ?
– И котлеты! – Жора решил пойти ва-банк.
– И всё? Да я тебе такой борщ сделаю – на всю жизнь запомнишь!
– И доставать меня больше не будете?
– Тебя больше никто и никогда доставать не будет. Слово члена партии ЛДПР!
Обрадованный Жора снова переоделся в рабочее и, счастливый, бросился делать ремонт. А Зоя начала греметь кастрюлями да кашеварить.
* * *
Этот борщ Жора запомнит надолго. Члены Люцеферо-демонологической партии раздора всегда держат слово.
Штрафстоянка
Тихон припарковал эвакуатор аккурат рядом с бордюром, хрустнул ручным тормозом и, выйдя на улицу, оценил ситуацию взглядом.
«Ну как можно так бессовестно бросать отношения?» – ворчал он про себя, отцепляя крюк от платформы и отключая блокировку лебёдки.
Закурив, Тихон неспешно подготовил платформу к эвакуации и только хотел было накинуть крюк на жертву, как сзади послышался сдавленный крик:
– Стойте! Стойте, не забирайте!
– Тьфу ты, ёшкин кот, как всегда! – Тихон расстроенно сплюнул на газон и обернулся, всё ещё держа крюк в руке.
– Ку… Ку… – подбежавший мужчина сильно запыхался.
– Чего тебе, чатланин? – усмехнулся Тихон. – Забираю я твой пепелац.
– Ку-куда забираете? – наконец справился с дыханием мужчина.
– На штрафстоянку, куда ж ещё. Бросаете вечно где ни попадя свои чувства, а я потом катайся подбирай.
– Нельзя увозить! – не слушал его мужчина. Согнувшись пополам и уперевшись руками в колени, он тяжело дышал. – Там жена внутри!
– Хотите сказать, что вы отношения бросили единолично, а жена как бы и не в курсе?
Тихон обернулся в сторону небрежно брошенных у бордюра отношений и, приглядевшись, увидел женщину, которая совершенно не понимала, что происходит. Она выглядела растерянной и напуганной.
– Я… я ей ещё не сказал, раздумывал, прикидывал все за и против, – оправдываясь, мужчина потянулся к крюку.
– Руки уберите, – нахмурившись, рявкнул на него Тихон. – Сказали или нет – это ваши заботы. Вижу, что отношения брошены, а значит, забираю. Ваша жена получит разъяснения на штрафстоянке. Там же она сможет осмотреться и найти собратьев по несчастью. А вы, если хотите, чтобы отношения вернулись, должны оставить немаленькую плату. И то не факт, что получите их назад.
– Какую плату? – испуганно вытаращил глаза мужчина.
«Какой же мерзкий и трусливый взгляд», – подумал Тихон.
– А вы что думали? Легко бросили отношения и с такой же легкостью их вернёте? – его губы расползлись в издевательской ухмылке.
– Ну… ну да…
– Ага, щаз-з-з!
Тихон докурил, кинул окурок на платформу и, подойдя к брошенным отношениям, небрежно зацепился за них крюком, отчего стоявшего рядом мужчину передёрнуло.
– Отношения вернуть – не поле перейти. Надо прилично выложиться, – хладнокровно произнёс эвакуаторщик.
Брошенная женщина, кажется, начала что‑то подозревать. В её глазах затаилась печаль.
– Подождите, я заплачу́! – мужчина начал рыться в кошельке и карманах, а затем, вынув несколько купюр, протянул их Тихону.
– Откупиться так просто не получится, – сказал эвакуаторщик и засунул деньги во внутренний карман. – Придётся поработать. Выложиться по полной: заботу, там, проявлять каждый день, разговаривать по душам, дарить приятные эмоции, посвящать свободное время любимому человеку во вред собственным хотелкам…
Тихон говорил и параллельно записывал всё это в штрафную квитанцию.
– Вот, – он вырвал лист из стопки бланков и передал мужчине. – Как всё выполните, приходите за вашими отношениями.
– Так много? – таращился мужчина на квитанцию.
– Много? Ну, если не готовы платить, зачем тогда заводить эти отношения?
– Не ваше дело! Сколько у меня времени? – спросил мужчина, оскалившись.
– Сколько душе угодно. Можете хоть на всю жизнь растянуть. Штраф только расти будет. Но если найдется желающий его оплатить со всеми долгами, то есть риск, что вы отношения уже никогда не вернёте.
– Как это? Разве кто‑то имеет право оплачивать мой штраф? – проглотив нервный комок, спросил мужчина.
– А то! Желающих знаете сколько? Один бросил – другой подобрал. Это вселенская истина.
– Точно! Вы правы. Пожалуйста, не забирайте! – спохватился мужчина. – Я… я всё сделаю… Только не забирайте!
– Если за полгода не сделаете, я приеду, – строго сказал Тихон и повернулся в сторону кабины.
* * *
Эвакуатор Тихона ехал, покачиваясь на сложном жизненном пути. Периодически колёса проваливались в ямы уныния, рессоры то и дело поскрипывали на внезапно выросших спонтанных решениях. Дорога напоминала поле боя. Ровных прямых участков было гораздо меньше, чем ухабистых,
