Гилле вынашивает замысел, как начать новую атаку. На рассвете 19 июля из серого тумана деревни Среднее выплывают около десяти советских танков, сосредотачивая их вокруг боевой группы, которую днем раньше возглавлял штурмбаннфюрер СС Дорр. Танки 1-го батальона и бронетранспортеры дивизии застряли на месте, оставшись без боевого обеспечения.
— Не стрелять! — приказывает командир роты Вольфганг Шнейдер. — Дайте им пройти мимо. После чего они забудут, как выглядит голубое небо.
Советские танки быстро приближаются. Они появляются из тумана, и можно различить только их массивные силуэты, утопающие в грязи. После некоторого промедления танки группируются и затем продолжают движение к позициям противника. Теперь добровольцы видят среди тумана только их корму.
— Теперь начнем! — приказывает немецкий командир своим танкистам. Сохранившие еще горючее танки начинают преследование, потом останавливаются и расстреливают русские машины, словно не в бою, а на плацу. Русские танки ведут ответный огонь, выбрасывая из своих орудий снопы огня. Из подбитых машин поднимется черный дым. Уцелевшие танки пытаются пробиться в деревню Среднее.
Боевые машины Шнейдера движутся за ними по пятам и не позволяют войти в деревню. Пехотинцы, уцелевшие во вчерашнем сражении, прыгают на заднюю бронированную палубу, готовясь отомстить противнику, уничтожив его. Бойцы батальона полка «Германия». Деревня Среднее горит. Гренадеры спрыгивают в дорожную грязь и готовятся к штурму. В это время немецкие танки продолжают дуэль с последними уцелевшими машинами противника. Не проходит и семи минут, как уже горят семь советских танков.
В полдень бригадефюрер СС Гилле и его штаб получают депешу: «Среднее в наших руках». Германские добровольцы добиваются первой победы, захватив предмостные укрепления к западу от Донца.
Во второй половине дня 19 июля Гилле убеждается, что создается гораздо более тяжелое положение, чем он мог ожидать. Советы с сотней танков захватили территорию восточнее Среднего. Стена из их машин, звеня гусеницами и сокрушая все вокруг выстрелами из орудий, двинулась на окопы, которые только что заняли слабые силы дивизии «Викинг».
Более всего для атаки русских подходило бы выражение: «Они прошлись по ним, словно паровым катком».
На маленькой высотке 187 у Заводского нашли свою гибель солдаты батальона полка «Вестланд». Это были эстонские добровольцы батальона «Нарва» под командованием гауптштурмфюрера СС Георга Эбергарда. Ему не исполнилось еще и 30 лет, и он впервые командовал балтийскими добровольцами в бою.
Они обошли укрепления красноармейцев и замкнули их в кольцо. Минометным огнем окопы русских были перерыты, обороняющиеся десятками падали на землю и уничтожались. И все же они не сдавали своих позиций. На помощь Советам пришли танки с немногочисленными поддерживающими их пехотинцами. Эстонский батальон встретил танки ожесточенным огнем и остановил их продвижение. Несколько огромных бронированных чудовищ горели у подножия холма. Чтобы отстоять свои позиции, русская пехота идет в атаку. Дело доходит до рукопашной схватки. Красноармейцы и балтийцы ожесточенно борются друг с другом, пуская в ход пистолеты-пулеметы, ручные гранаты, саперные лопаты и даже ножи. Воронки от гранат заполняются трупами. Битва переходит в индивидуальную борьбу. Солдаты хватают друг друга за горло и пытаются задушить. Вся эта битва идет в кровавом болоте среди мертвых и умирающих. Советы частично берут верх, выигрывая бои то там, тот тут. Их группы снова объединяются и действуют совместно, преодолевая отчаянное сопротивление эстонцев. В этот день батальон «Нарва» проходит через страшные огненные крестины.
Невольно представляешь себе две символических крепости, каждая из которых защищает свое отечество по ту и другую сторону пограничной реки: это Ивангород славянских воинов и германская крепость крестоносцев. Эстонские добровольцы кладут свои жизни в 1500 километрах от родной Нарвы и от Финского залива.
Гауптштурмфюрер СС Эбергард старается по возможности сохранить жизни своих гренадеров. Он удерживает их от атаки, если считает, что они ведут себя неосторожно. Эбергард старается правильно организовать оборону, усиливать фланг, а если уж это неизбежно, время от времени пускает в ход резерв, посылая в контратаку наиболее подготовленных и проверенных борцов. Однако, несмотря на все усилия добровольцев, высота 187 постоянно подвергается ураганному огню советских минометов. Кроме того, десятки орудий ведут по ней огонь. И высота исчезает с глаз в сплошном дыме. Видны только разрывы снарядов, с шумом разлетающихся на осколки. Командный пункт на высоте кажется особо заманчивым для русских. Серии прямых попаданий следуют одна за другой. Как только рассеивается едкий дым, можно различить фигуры командира с окружающими его офицерами, которые время от времени укрываются в дзоте.
Падает на землю гауптштурмфюрер СС Эбергардт. Тогда эстонский офицер принимает команду и посылает своих ландштурмистов в новую контратаку. Вечером высоту 187 по-прежнему удерживают в своих руках балтийцы СС. Мертвых и раненых в их батальоне уже более двух третей всего состава. Но ни один эстонский доброволец не покинул поле битвы. Все убитые и раненые лежат там же, где их застигла пуля или снаряд.
Бригадефюрер СС Гилле был потрясен мужеством эстонцев, когда узнал, что за один час они потеряли треть своего состава.
— Мы должны помочь им, — говорит командир дивизии СС «Викинг», обращаясь к своему штабу. — Кого еще мы можем послать на эту высоту?
— Не так много, бригадефюрер. Самое большее две танковые группы и батарею штурмовых орудий.
— И сколько пехоты?
— У нас нет в распоряжении более ни одного солдата из полков «Германия» и «Вестланд».
— Направьте тогда туда саперов из батальона «Эйхгорн».
После тяжелого отступления с Кавказа в течение одного месяца почти вся структура саперного батальона была разрушена.
Отступление от деревни Среднее и мостовых укреплений осуществляется второпях. Однако русские образовали такую тесную группировку, что позволили Гилле ночью начать контратаку. В полной темноте, двигаясь в неизвестном направлении, водители немецких танков застревают в болоте или теряют свои гусеницы. Контратака растягивается на целые часы, и подкрепление продвигается с трудом. Ночную тьму освещает только огонь противотанковых пушек, которые непрерывно ведут беглый огонь. Но, несмотря на оглушительные звуки канонады, ведется он бессистемно.
В такой обстановке совершенно невозможно ориентироваться. Автомашины саперов окончательно заблудились в темноте. Теперь уже никто не может установить, где застрял этот саперный батальон. Штурмбаннфюрер СС Эйхгорн проклинает все на свете. Ни со штурмовыми орудиями, ни с танками в данное время вообще нет никакой связи.
