У Сесиля с его отцом было мало общего, хотя и тот и другой являлись страстными поклонниками театра. Эрнст Битон представлял собой солидную фигуру, это был человек здравого смысла и незамысловатых вкусов, надежный и основательный Его любимой книгой была «Ярмарка тщеславия;; Теккерея, которую он перечитал около тридцати раз. Он принимал участие в любительских постановках и у себя в Хемпстеде сыграл сорок шесть сезонов в крикет.
В детстве Сесиль боготворил мать, которая в ту пору являлась для него воплощением светской дамы. Неудивительно, что Сесиль был весьма разочарован, когда узнал, что его мать далеко не благородного происхождения, однако был полон решимости исправить допущенную судьбой ошибку. Кроме того, он был сильно привязан к своей эксцентричной тетушке Джесси, старшей сестре матери, вышедшей замуж за боливийского дипломата. Как и в случае с матерью, Сесиль преувеличивал положение тетушки. Она не отличалась ни богатством, ни светскими манерами, и ее связи со двором были весьма призрачными. Тем не менее именно она открыла Сесилю глаза на дивный притягательный мир за пределами Хемпстеда.
Первой и самой продолжительной любовью Сесиля стал театр. Мальчик собирал фотографии знаменитых актрис и под впечатлением этих снимков начал собственные эксперименты с миниатюрной камерой «Бокс Брауни».
Сесиль посещал школу «Хит-Маунт» в Хемпстеде, где Ивлин Во, его заклятый враг, коим и оставался всю жизнь, развлекался тем, что бросал в него булавки. Затем Сесиля отправили в мрачное заведение, школу Св. Киприана, где среди его однокашников были Сирил Коннори и Джордж Оруэлл — последний «прославил» эти унылые стены в своем же эссе «Таковы были радости». Сесиль выиграл приз на конкурсе рождественского рисунка в 1916 году и удостоился похвалы за оформление программы «Судно его величества «Пинафор». Его актерские способности рано завоевали признание. «Малышка Лютик» в исполнении Битона был столь правдоподобен, что трудно было предполагать, что это Битон, а не кто-нибудь из его сестер. Его игра была совершенно естественной и вряд ли нуждалась в какого-либо вида поправках. Год спустя участие Битона в спектакле «Младший Микадо» удостоилось в школьном журнале следующей похвалы: «Битон в роли Накки Пу порадовал нас сладкоголосым пением и прочувствованной игрой».
Школа Хэрроу в большей степени отвечала духу Сесиля, и он с удовольствием принимал участие в любительских постановках и посещал класс живописи. В 1922 году он поступил в Сент-Джон-Колледж в Кембридже. Там он не достиг высот на научном поприще, зато стал ведущей фигурой в театральном мире — принимал участие в деятельности кембриджского «Клуба любителей театра» и «Общества Марлоу», а также создавал эскизы декораций. Сесиль завел в те годы несколько весьма полезных ему знакомств, позволивших ему приобщиться к избранному обществу Тринити-Колледжа.
Главным занятием Сесиля в годы учебы в Кембридже стало создание себе имени. В те времена на это стремление посматривали довольно косо. Считалось, что истинный джентльмен может оказаться на страницах прессы лишь трижды: родившись, женившись и отойдя в мир иной.
Украдкой, пребывая в постоянном страхе разоблачения и неизбежного последующего вслед за ним позора, Сесиль забрасывал лондонские газеты заметками о себе самом. Несколько раз он едва не был пойман с поличным, однако во избежание скандала был вынужден солгать. Из-за этого он даже лишался сна и покоя, но как только паника в его душе слегка утихала, он снова брался за новые планы. Ему нравилось играть, однако куда важнее были для него фотографии на страницах газет.
Пользуясь этими методами, он и сделал себе имя. Битон рано понял, что, какими бы талантами ни был наделен любой из нас, вряд ли можно рассчитывать на успех, если результаты трудов никому не известны. Чем большее внимание уделят газеты той или иной постановке, тем больше желающих будет ее посмотреть, а значит, театр получит больше денег, а декорации и костюмы можно будет сделать подороже. То же самое касалось и фотографии. В начале двадцатых годов Битон не всегда являлся изобретателем изощренных и порой чересчур надуманных идей в области фотографии, однако не вызывает сомнения тот факт, что именно он добился наибольшего успеха. Например, такой прием, как отражение сидящих в крышке рояля, впервые применили Морис Бек и Хелен Макгрегор. Но именно Битон сделал эти позы знаменитыми.
Покинув стены Кембриджа с несколькими экзаменационными «хвостами», но, что более важно, добившись колоссального успеха в постановке пьесы «Вся эта мода» на сцене «Рампы», Сесиль являл собой неприкаянную фигуру. Он довольно энергично окунулся в лондонскую жизнь и даже был готов участвовать в любом скучном благотворительном проекте, если только тот поможет ему пробиться наверх. Прошло не слишком много времени, как Сесиль оказался в Холборне, в постылой отцовской конторе, где вытерпел всего одну неделю, после чего был направлен в контору одного из партнеров Битона-старшего, мистера Шмигелоу.
Сесиль упорно старался пробиться в высшее общество. Обеденный перерыв он обычно проводил, обивая пороги издательств в надежде получить заказ на оформление обложки какой-нибудь книги. Его старания не пропали даром. Затем ему удалось наскрести достаточно денег, чтобы сопровождать двух редакторш из «Вога» во время их путешествия в Венецию, открывшего ему глаза на мир, в который ему вскоре предстояло войти. В «Лидо» он имел возможность лицезреть леди Диану Купер, разглядел барона де Майера, делавшего снимки для модных журналов, и даже сумел показать свои работы Дягилеву. Однако ничего дельного он для себя не добился и вернулся в Лондон с чувством вины.
И лишь в конце 1926 года ему удалось пробиться в тот мир, о котором он всю жизнь мечтал. Это произошло главным образом благодаря счастливой случайности, а именно встрече со Стивеном Тенантом, красавцем-эстетом с внешностью Адониса и весьма изобретательным молодым человеком. Настойчивость, с какой Сесиль сам добивался для себя признания, не ускользнула от внимания Стивена и его окружения — им было прекрасно известно, кто такой Битон, и они с радостью приняли его в свой крут. В некотором роде он стал для них новой забавой. Вскоре каждая молодая шикарная лондонская дама желала получить сделанный Сесилем портрет, а «Вог» был только рад поместить эти творения на своих страницах. Сесиль нажил себе еще более весомый капитал на своем успехе, устраивая всевозможные выставки. Когда Битон почувствовал, что Лондон уже лежит у его ног, то решил, что пора отправиться на покорение Нового Света.
Мерседес впервые познакомилась с Сесилем Битоном в Нью-Йорке 13 декабря 1928 года на вечеринке, устроенной Мюриэл Дрейпер, на которой собрались «несколько лесбиянок и одаренных молодых людей». Мерседес ушла с вечеринки в обществе Битона, а через два дня взяла его с собой на выставку скульптур своей подруги Мальвины Хоффман. Поначалу Сесиль упирался:
