В 1956 году мы подали заявление с просьбой пересмотреть дело отца.
Определением Судебной коллегии по уголовным делам Верховного суда СССР от 22 мая 1957 года дело в отношении отца было отменено и «производством прекращено за отсутствием в его действиях состава преступления». Так было сказано в справке Верховного суда от 24 мая 1957 года.
Согласно каким-то решениям вышестоящих чиновников семьи реабилитированных имели право получить своеобразную компенсацию за убиенных отцов, матерей, мужей, жен, братьев, сестер... По два оклада за каждого...
Платить должны были учреждения, предприятия, организации, в которых работал репрессированный к моменту ареста.
Когда я явился в трест «Союзвзрывпром» за получением денег, управляющий трестом, Голобоков сразил меня поразительным сообщением. Он заявил, что в тресте нет сведений об аресте Рафалова! И показал приказ от 5 июля 1938 года. Я не верил своим глазам; в приказе говорилось, что «Рафалов уволен с 27.06.38 за невыход на работу». Много повидал я на своем веку канцелярских сочинений, но такого... Это был высший пилотаж в области цинизма и бумаготворчества. Сидевший передо мной чиновник работал вместе с отцом. Он прекрасно знал (возможно, и видел), что отца забирали на работе... Тем не менее дремучесть своего мышления управляющий трестом удостоверил в выданной мне справке от 3 июня 1957 года. Там так и написано: «За невыход на работу».
Такое даже и не прокомментируешь. Чего здесь больше — подлости или глупости? Видимо, в этом «коктейле» хватало и того, и другого.
Пришлось вновь обращаться в Верховный суд. Заместитель председателя ВС Н. Морозов многозначительно вздохнул и без всяких промедлений подписал 5 июня 1957 года новую справку. В ней после слов о реабилитации было дополнение: «По данным уголовного дела Рафалов-Заявлин М.А. до дня его ареста работал старшим инспектором треста «Союзвзрывпром». Бюрократы оказались поверженными. Я получил две отцовские очень скудные зарплаты.
Мертвые возвращаются
Откровенно говоря, готовя рукопись этой книги к печати, я долго сомневался в целесообразности ознакомления читателей с материалами уголовного дела отца.
Документы этого дела являют собой кошмарный коктейль из человеческой мерзости, подлости, глупости, невежества и цинизма. Их нет никакой надобности комментировать. Можно лишь просить читателя остановить свой взор на наиболее «выдающихся» эпистолярных шедеврах инквизиторов XX века.
И еще одна просьба к читателю. Не торопитесь листать страницы. Это не детектив, где хочется скорее добраться до развязки и найти ответы на многочисленные вопросы, нагроможденные автором. Здесь все проще. Трагическая развязка неизбежна и заранее известна. И все же...
Документы дела обильно приправлены сработанными по модульному принципу оборотами; «контрреволюционная троцкистская деятельность», «нелегальная (или подпольная) литература», «подпольные совещания», Эти протокольные изыски, напоминающие записки сумасшедшего, должны были, по мысли их авторов, изничтожить жертву. Эти люди не молились на ночь. По ночам они профессионально творили великий грех: истязали, калечили, убивали.
Постарайтесь, уважаемый читатель, задаться несколькими простыми вопросами.
В чем же состояла контрреволюционная деятельность Рафалова?
Какая «подпольная» литература владела умами Рафалова и его товарищей?
Может, это были книга Михаила Булгакова или крамольные сочинения Исаака Бабеля? Возможно, они улыбались, читая веселые сочинения юмористов Евгения Петрова и Ильи Ильфа? Может статься, что они восторгались стихами незабвенной Анны Андреевны Ахматовой или замученного Николая Гумилева?
Чем занимались на «подпольных сборищах» их участники? Может быть, играли в преферанс, а заодно не выражали буйных восторгов по поводу деятельности вождя «всех времен и народов»? Все может быть.
И еще. Отец был арестован 26 июня. Трудно даже предположить, что, вынужденно занимая остродефицитное место в камере внутренней тюрьмы на Лубянке, он не подвергался допросам аж целых полтора месяца. Лишь 7 августа отец после длительной «технологической обработки» оказался на коленях. Ему прочли заранее заготовленный и отпечатанный на машинке протокол допроса и вынудили подписать этот роковой «документ». И все же, оказавшись в столь драматической ситуации, отец находит в себе силы, чтобы не назвать ни одной новой фамилии «врагов народа». В его «показаниях» упомянуты фамилии либо уже умерших, либо уже расстрелянных доблестными чекистами людей, либо уже осужденных ими же. Видимо, даже полутора месяцев костоправам НКВД оказалось недостаточно, чтобы превратить отца в стукача.
Здесь я позволю себе просить читателей ознакомиться с рядом документов уголовного дела отца. Они говорят сами за себя.
Во всех прилагаемых документах сохранены стиль, пунктуация и орфография оригинала.
ВЫПИСКИ ИЗ УГОЛОВНОГО ДЕЛА
АРХИВНЫЙ № 295267 № Р13799
Следственное дело № 19914
Стр. дела 1 и 2.
Рафалов Михаил Арнольдович, 1895 г. рожд. урожд. Николаевской губ. с 1917 по 1918 г. состоял членом партии соц-демократов интернационалистов, с 1919 г. является членом ВКП(б), в 1935 г. исключался из партии за принадлежность к троцкизму, но был восстановлен, работает ст. инженером-экономистом «Союзвзрывпрома». Проживает в Москве по Петровскому пер. д. 8, кв. 10.
Рафалов М.А. скрытый активный участник антисоветской троцкистской организации с 1929 года. Свою принадлежность к троцкизму тщательно скрывает.
Работая с 1927—30гг. в аппарате Торгпредства СССР в Париже, Рафалов вел активную контр-революционную троцкистскую работу, имея непосредственную связь с открытыми участниками организации: Исаевой, Тером, Кивкуцапом, Харнас, и Нуллером. Кроме этих лиц Рафалов также был связан с расстрелянными террористами Пятаковым и Хариным и выполнял их задания, связанные с проведением нелегальной троцкистской работы (связь с открытыми троцкистами, распространение к-p. троцкистской литературы и т.д.). В принадлежности к антисоветской троцкистской организации Рафалов изобличался показаниями Пятакова, Харина и Харнас.
Так, троцкист-террорист Харин показал:
«Муза Исаева, Тер, Рафалов... являются открытыми участниками троцкистской организации. Тер, и Рафалов получали контр-революционные троцкистские документы, посещали нелегальные троцкистские собрания», «В Париже в торгпредстве я связался со скрытым троцкистом Рафаловым, который знал о моей троцкистской деятельности за границей»... «Кроме Рафалова и Тера о моей троцкистской работе за границей знали открытые троцкисты Харнас и Нуллер, с которыми я был связан через Рафалова»… «Со слов Рафалова я знал, что управделами Торгпредства СССР в Париже член ВКП(б) Кивкуцан, Герваси и Файнштейн — быв. зав отделом торгпредства в Париже и Барышников Михаил Васильевич член ВКП(б) директор Северо-Европейского банка в Париже, являются скрытыми троцкистами, в прошлом бывали на нелегальных троцкистских сборищах у Раковского и Пятакова».
